— Я знаю, что ты любишь. Давай, иди готовься. Выходим через тридцать минут.

Роза оборачивается и смотрит на меня. На ее лице появляется любопытное выражение.

— Ты не пойдешь со мной в душ? — спрашивает она.

Последние несколько недель мы принимали душ вместе почти ежедневно. Но я точно знаю, что если я прямо сейчас пойду с ней в душ, то не смогу удержаться от ее траха. И это было бы не идеально. Особенно не сегодня.

— Нет, мне нужно что-то сделать очень быстро. Я приму душ после тебя.

— Что ты должен сделать?

— Это просто рабочие дела, Роза, — отвечаю я с тщательно пустым выражением лица.

Она все еще подозрительна, но кивает и направляется в ванную. Я трачу время на несколько важных звонков, чтобы убедиться, что все в порядке. Мы выйдем из дома через тридцать минут.

Она спрашивает меня, куда мы едем всю поездку, и я притворяюсь, что не замечаю, как ее глаза загораются при каждом особенно ярком дереве, мимо которого мы проезжаем.

Если бы я не знал, что она меня любит, мне стало очень приятно, когда она отказалась от рождественского ужина у своих братьев, потому что не хотела, чтобы я был один. И она не собиралась заставлять меня сидеть на ужине, посвященном дню смерти моих родителей. Она сказала это не мне, а своему брату, который обязательно передал это мне.

В тот момент, когда я услышал это, мой план окончательно утвердился в моей голове. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы она не узнала. И теперь, когда этот день настал, я могу только надеяться, что она с ним согласится.

Когда мы поворачиваем к ее старому району, Роза смотрит на меня и прищуривается.

— Что ты делаешь? Я же говорила тебе, что не пойду на ужин, — обвиняюще говорит она.

Я не отвечаю ей сразу, не сводя глаз с дороги, пока мы подъезжаем к особняку Де Лука.

— Энцо! — холодно говорит Роза.

— Терпение, принцесса, — шепчу я.

Она больше не говорит ни слова, пока мы не припаркуемся на подъездной дорожке к дому. Когда я смотрю на нее, ее руки скрещены, а на лице упрямое и решительное выражение.

— Роза… — начинаю я.

— Я не выхожу из машины и не захожу, — говорит она, не глядя на меня. — И даже если бы я захотела, на мне джинсы и футболка. В моем наряде нет ничего праздничного, так что можешь отвезти меня домой.

— Это нормально. Ты здесь переоденешься, — говорю я ей.