– Славная у вас машина.

– Это пока не машина, ее еще отремонтировать надо.

– Как давно вы на ней не ездили?

– Не помню. Лет, наверное, тридцать. Отцовская. Мой старик умер пять лет назад.

– Ну, тогда вам не помешает помощь. Аккумулятор явно сдох. Моторное масло тоже понадобится заменить, а заодно, думаю, коробку передач и блокировку дифференциала. Плюс новые шины.

– Угу. Сам знаю. Просто решил таким образом убить время. Ждал гостей. Табачку не найдется?

– Нет. Я не курю.

– Проклятье! Никто больше не курит!

Оба отходят от машины. Снауч садится на край тракторного колеса. Мартин подтягивает старый ящик из-под фруктов. Хозяин сгоревшей усадьбы отхлебывает еще глоток. На старике до сих пор вчерашняя одежда, провонявшая дымом и потом. Лицо черное от сажи. Глаза красные, с потеками слез.

– Спасибо, что заехал.

– Пустяк.

Интересно, снова думает Мартин, сколько Снаучу лет? На вид определить сложно. Вроде под шестьдесят, однако, сражаясь с огнем, он двигался с проворством куда более молодого человека.

– Что думаете теперь делать? – спрашивает Мартин.

– Не знаю. Стану во дворе лагерем, пока не поступит страховка.

– Вы застрахованы?

– Да. Тебя это удивляет?

– Есть такое.

Старый бродяга, алкоголик и, по слухам, бывший заключенный… человек, который в городе на положении отщепенца. Однако, вместе с тем, жил в красивой старинной усадьбе, причем поддерживал ее в хорошем состоянии и застраховал. Ездил на старом «холдене», но в гараже у него стоит винтажный «мерседес».

Мартин оглядывается. Гараж – отнюдь не пыльная реликвия. Верстак, на стене – щит с инструментами. Некоторые старые и побиты ржавчиной, но другие выглядят ухоженно; видно, что ими пользуются.

– Снауч, этот дом… ваш дом… он был впечатляющим.