Мартина потрясла неприятная встреча. Он подумывает съехать на обочину, однако не делает этого. Какая разница, сидишь ты в неподвижной машине или выдаешь сто десять километров в час? Мысленно он уже превращает это событие в рассказ, произнося его вслух, как будто до сих пор планирует написать свой очерк.

Пикап растворяется в зыбкой дали. Мартин снова один на плоской безликой равнине. Где же темная линия деревьев, риверсендский отрезок реки? Похоже, остался далеко позади, а до Мюррея еще полтора часа с лишним. Вокруг только чахлые соляные кусты[16], земля и однообразие. Машина одна на шоссе, несется из иллюзорного прошлого к неопределенному будущему. Как будто подвешен в воздухе и вращаешься по земной орбите. Приятная иллюзия, будто движется не машина, а земля. Впрочем, пора возвращаться к действительности, впереди стремительно приближается поворот.

Собравшись, Мартин чуть-чуть сбрасывает скорость и проносится мимо женщины, которая, стоя на обочине возле красной машины, лихорадочно машет ему руками.

Удар по тормозам. Кажется, машина сбрасывает скорость целую вечность. Теперь разворот на сто восемьдесят градусов и обратно к женщине. Только он, затормозив, опускает окно, как та уже у его машины. Это Фрэн Ландерс, хозяйка универмага.

– Помогите! – запыхавшись, просит она. – Авария. Вон там!

Мартин выходит из машины. Все ясно. Тот самый пикап. Не вписался в поворот и вылетел с трассы. Вон он, сотней метров дальше, в поле.

Мартин бросается к пикапу через брешь, пробитую тем в придорожной ограде.

Впереди на земле что-то смятое. Человек. Не двигается. Тот самый юнец, еще со спущенными штанами. Угол, под которым повернута шея, говорит сам за себя. Умер.

Сзади ахает Фрэн.

– Быстрее! – бросает он.

Остаток расстояния до пикапа оба пробегают. Машина стоит на колесах, как и положено, мордой к шоссе, но лобового стекла больше нет, и крыша частично вдавлена. На водительском сиденье навалился на сдутую подушку безопасности юноша без сознания. Из пореза на голове стекает кровь, лицо белое, как мел, губы синие.

– Джейми! – потрясенно выдыхает Фрэн. – Божечки! Это Джейми, мой сын!

Мартин протягивается к молодому человеку через разбитое окно, нащупывает пульс. Пульс есть.

– Не прикасайтесь к нему! – взвизгивает Фрэн. – Позвоночник. Еще сделаете Джейми калекой. Прошу вас, не двигайте его!

Пропустив ее слова мимо ушей, Мартин залезает внутрь и, взяв парня под затылок и подбородок, осторожно укладывает на подголовник. Челюсть не закрывает, наоборот, засовывает ему в рот пальцы и, мечтая, чтобы Фрэн прекратила вопить, вытаскивает запавший язык. Тот высвобождается с влажным щелчком, будто пробка из бутылки, и юноша снова начинает дышать, с жутким сдавленным звуком втянув воздух. Мартин встает и разминает затекшую спину. Притихшая Фрэн замерла. Из правого глаза у нее выкатывается одинокая слезинка и падает на иссушенную землю. Взгляд устремлен на Мартина.

– Ваш сын…

Она поворачивает голову к парню. Его лицу постепенно возвращается цвет, губы розовеют. Осмотрев своего мальчика, Фрэн тянется к нему промокнуть кровь со лба.

– С ним все будет хорошо?

– Пожалуй. Ваш Джейми выживет, но нужна помощь. Я вернусь в Риверсенд, оттуда позвонят в Беллингтон. Вы же оставайтесь здесь, присматривайте за сыном. Если очнется и сможет двигаться, пусть выбирается из машины и ложится. Дайте парню попить, но чтобы никакой еды. Если долго не будет приходить в себя, положите ему на голову мокрое полотенце. И держите Джейми по возможности в тени.

Пройдя назад, Мартин на всякий случай осматривает второго юношу, но тот определенно мертв. Пахнет от тела нехорошо, уже слетаются мухи. Вернувшись на шоссе, Мартин заглядывает внутрь красной машины. На заднем сиденье лежит светоотражающий экран для лобового стекла. Он вытаскивает блестящую фольгу с изображениями диснеевских персонажей и оборачивает парня мультяшными Мики и Гуфи. Даже мертвые заслуживают тени.