— А, гологр... — начал один.
Пуля заткнула ему рот, разбив забрало в том месте, где находилась нижняя челюсть. Вероятно, все трое чрезвычайно удивились, если можно назвать удивлением кровавую вспышку, осветившую в Самое Последнее Мгновение мрачные своды их разумов. Пистолеты выстрелили дважды и соответственно единожды. Каждая пуля пробила забрало, за ними были мертвецы, лица которых по одной простой причине никогда не приснятся охотнику.
Шлемы звонко ударились об пол.
— Ага, она самая, — пробормотал Громобой, убирая пистолеты в кобуры.
Все, пора убираться.
Дальнобойщик затаился в условленном месте. Лифт, как оказалось, стерегла парочка крупнокалиберных Иных, длинноруких, широкоплечих, с ног до головы заросших бурым мехом. Грудь и живот покрывали костяные пластины. Под низкими, приплюснутыми лбами злобно горели угольки глаз.
— Да, попали, — шепотом констатировал Макбраун. — Значит, ты бери правого, а я...
Не дослушав, Блэйз вышел из-за укрытия. «Медведи» грозно заворчали, приводя в действие скудные умишки — свой или все-таки чужой?.. На всякий случай нужно пальнуть. Но, прежде чем кто-либо поднял свой бластер, стрелок поймал пистолеты, прыгнувшие в ладони, и четырежды нажал на спусковые крючки. Пули достигли цели с равными промежутками. Две разворотили костяные пластины, одна пробила лоб, а одна — самая смышленая — осой впилась в крохотный, горящий лютой ненавистью глаз.
Иные рухнули, не сходя с боевых постов.
— Ну, так тоже сойдет, — прокомментировал Томас, выходя из убежища.
Вызывать лифт не пришлось: кабина находилась в трюме. Вслед неслись угрозы, оскорбления и лазерные лучи. На все, кроме последних, можно было не обращать внимания.
Когда створки сомкнулись за спиной, Троуп перевел дыхание. Кабина дрожала на стальных тросах, до которых, к счастью, флибустьеры не могли добраться. На пассажирской палубе сюрпризов ожидать не приходилось: пираты не спешили рассредоточиваться и ограничили исследования трюмом.
Не следовало, однако, сомневаться в том, что они непременно бросятся в погоню: жадность застилала глаза, а соображения о том, что на следующей палубе могло находиться что-нибудь ценное, гораздо сильнее осторожности. Кроме того, была задета профессиональная гордость налетчиков (если вообще уместно о таковой говорить), и они жаждали возмездия.
Поэтому, выбравшись из лифта, Громобой сказал:
Волынщик, помедлив, кивнул. Для героизма сейчас не время, и, если Блэйз говорил, что следует подыскать укромное местечко, нужно поступить именно так.
Охотник проследил, как скафандр космопеха отдаляется в направлении машинного отделения, и, оглядевшись, отправился искать укрытие для себя.
Он не стал портить лифт, а, напротив, нажал кнопку, отправляя на нижнюю палубу — в соответствии с добрососедскими нравами. Если, разумеется, забыть на секунду о том, что в цивилизованном обществе не принято стрелять в соседей из бластеров и сжигать кустарными огнеметами.
Здесь, среди отсеков, предназначенных для «удобства» пассажиров, — все, конечно, относительно, — было особенно не развернуться. Коридор, пронзал палубу длинной кишкой, на одном конце которой был машинный отсек, а на другом рубка. Троуп решил обосноваться примерно на середине дистанции, облюбовав одну из необжитых кают. Наполовину закрыл дверь и включил пыльный экран на жидких кристаллах, вмонтированный в стену.
Помощница, сидящая в компьютерных сетях, предугадывала 9 из 10 потребностей шефа (те из них, что заслуживали удовлетворения). На экране возникло изображение трюма. Трансляция on-line. Корсары дружно толпились у лифта. Происходящее освещалось исключительно визуально, звуковое сопровождение отсутствовало. Сперва Громобой решил, что так даже лучше, но затем был вынужден переменить точку зрения. Такого он еще не видел.