Работа БКБ находит свое оправдание в современном положении дел в партии. Формальную санкцию ей мож[ет] дать не ЦК (окончательно себя дискредитировавший в глазах партии своей борьбой против съезда), но, если таковая санкция требуется, лишь партийный съезд. Партийную санкцию мож[ет] дать верховный орган партии. Теперешние центральные] уч[режде]ния перестали быть верховными органами партии, вследствие своей борьбы против съезда. С их “санкциями”, к[а]к и с их “резолюциями” БКБ не может и не должно считаться»[48].
В то же время Н. А. Скрыпник высказал ряд критических замечаний в адрес Бюро комитетов большинства, допустившего в подписанном с меньшевистским ЦК соглашении неоправданные уступки, которые могли негативно сказаться как на составе очередного съезда, так и на характере его работы и содержании решений.
Николай Алексеевич снискал огромный авторитет среди товарищей по организации и среди рабочих. Поэтому одесские большевики считали вполне закономерным предоставить ему возможность принять участие в работе III съезда РСДРП. А мандат от Одесской организации в то время приобрел особое значение. Дело в том, что в условиях острейшей борьбы с меньшевиками за каждое место на съезде, делегатом от Николаевской организации РСДРП вначале избрали В. И. Ленина. Однако там параллельно существовало два комитета – большевистский и меньшевистский, в связи с чем существовала угроза обжалования выборов со стороны меньшевиков. Большевики же, естественно, хотели исключить любой риск: мандат вождя партии должен был быть бесспорным. Поэтому по согласованию Одесского и Николаевского комитетов было решено поменять обладателей мандатов – мандат Одесского комитета, который получил В. В. Воровский, передать В. И. Ленину, а мандат Николаевского комитета (то есть B. И. Ленина), наоборот, передать В. И. Воровскому[49].
Таким образом, Н. А. Скрыпник представлял на III съезде РСДРП Одесскую организацию вместе с В. И. Лениным. Он получил право совещательного голоса, «хорошо знакомого с периферией». При этом Николай Алексеевич проявил незаурядную активность.
В протоколах партийного форума зафиксированы его выступления: об отколовшейся части партии, об отношении к национальным социал-демократическим организациям (дважды), о пропаганде и агитации, выступления с поправками к отчету ЦК РСДРП (дважды) и при обсуждении резолюции «По поводу событий на Кавказе».
На съезде, совершившем весомый вклад в разработку революционной стратегии и тактики большевизма, Скрыпник впервые встретился с Лениным. Он по-прежнему безоговорочно поддерживал революционное, ленинское направление в российской социал-демократии. Личные же впечатления от наблюдений за Владимиром Ильичом, от общений с ним еще больше утвердили Николая Скрыпника в правильности выбранного пути. Это убедительно показали и все его выступления на съезде.
Так, решительно поддержав проект резолюции В. И. Ленина и М. М. Литвинова об отношении к меньшевикам, Николай Алексеевич настаивал на том, чтобы кроме четко определенных задач борьбы с меньшевистской идеологией в резолюцию были включены вполне определенные положения касательно организации «меньшинства» как отколовшейся части партии, а не только как представителей меньшевистских взглядов. В то же время он предлагал сделать все, чтобы завоевать тех рядовых членов партии, которые до этого шли за меньшевиками, обеспечить партийные формы идейной борьбы внутри РСДРП на равных для всех условиях членства в ней.
Будучи выходцем из Украины, работая в местных организациях, Н. А. Скрыпник на III съезде партии впервые заявил о себе и как знаток национальной борьбы. В частности, он последовательно отстаивал положение о том, что право заключения соглашений с национальными социал-демократическими организациями может являться только прерогативой ЦК, а боевые соглашения с эсеровскими организациями допустимы лишь при определенных условиях и только под контролем ЦК.
Скрыпник предлагал внести в резолюцию о пропаганде и агитации тезис о необходимости издания литературы на национальных языках – украинском, польском, еврейском и др. Он высказался и за действенную поддержку освободительной борьбы закавказских рабочих и крестьян, за подготовку в стране вооруженного восстания, вооружение с этой целью трудящихся[50]. Примечательно, что во всех своих выступлениях Николай Алексеевич довольно удачно оперировал аргументами, заимствованными из практики партийной работы в Екатеринославе и Одессе.
Принятые III съездом РСДРП решения нацелили партию на осуществление буржуазно-демократической революции с перспективой ее перерастания в социалистическую. Важное значение имели разработанные съездом положения о гегемонии пролетариата в революции, его союзе с крестьянством, о революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства, о временном революционном правительстве, о вооруженном восстании. Съезд заменил мартовскую формулировку пункта 1 Устава партии на ленинскую, что способствовало повышению уровня организованности, боеспособности РСДРП, так необходимых в революционную эпоху.
Решения III съезда партии способствовали идейному и организационному укреплению партийных организаций, их численному росту, усилению влияния на массы. На местах с пониманием, отчасти даже с энтузиазмом воспринимались лозунги большевиков, предлагаемая ими тактика, поддерживались отчеты и выступления делегатов съезда, положения ленинской работы «Две тактики социал-демократии в демократической революции», в которой были подведены, разъяснены результаты работы съезда партии и опровергнута линия поведения меньшевиков.
После завершения съезда Н. А. Скрыпник на короткое время прибыл в Одессу, сделал отчет о своем участии в работе высшего партийного форума и сразу переехал в Петербург. Такова была воля Центрального комитета. Николай Алексеевич сначала работал секретарем партийного комитета Нарвского района, а вскоре стал и секретарем столичного комитета РСДРП. По поручению Центрального комитета в России вошел в состав технической группы, которая занималась налаживанием связей с рабочими, организацией боевых отрядов, их вооружением.
Наступал момент для практической реализации установок III съезда РСДРП. Скрыпник хорошо понимал, что важно не только агитировать за будущее вооруженное восстание, а заняться его организационно-технической подготовкой. По его инициативе в Петербурге создается Боевой комитет, члены которого назначались городским комитетом и утверждались ЦК партии. Боевой комитет поставил цель создать боевую организацию. Последняя, согласно представлениям Н. А. Скрыпника, должна была состоять из вооруженных боевых рабочих дружин, к которым бы присоединялись, по мере их вооружения, также и все члены заводских кружков с целью приведения всей организации в боевое состояние. Николай Алексеевич не только направлял эту работу, но и сам непосредственно реализовывал замысел. Он находил организаторов боевых дружин, устраивал склады для оружия, участвовал в поиске необходимых средств, в закупке оружия, в том числе и за рубежом, в изготовлении простых видов вооружения. Но наибольшую заботу Николай Алексеевич проявлял в деле поиска и обучения кадров, способных обеспечить решение военно-боевой работы. Эта задача оказалась самой сложной. Основываясь на решениях III съезда РСДРП, ленинских установках, адресованных инструкторам военного дела, Скрыпник разработал специальную программу занятий, которой предусматривалось овладение такими знаниями, как задачи социал-демократии по подготовке вооруженного восстания, прогнозы возможного развития российской революции, тактика и техника уличной борьбы и тому подобное[51].
В то же время Н. А. Скрыпник втянулся в активную дискуссию с меньшевиками, не разделявшими курса на военно-техническую подготовку восстания, считавшими невозможным вооружить сколько-нибудь значительную часть трудящихся, недооценивавшими качественной стороны подготовленных к практическим действиям боевых дружин. В статье «Задачи вооружения» Николай Алексеевич отмечал, что социал-демократия и не ставит перед собой задачу массового вооружения населения. «Массу мы вооружим во время восстания, – отмечал он, – когда наши боевые кружки во главе массы пойдут на всякие оружейные магазины и склады и захватят их. Просто глупо было бы задаваться тем, чтобы вооружить массу. Для массы мы возьмем оружие у правительства в его арсеналах…
“Где нельзя силой взять, там надо ухваткой!” – нам сказал дедушка Крылов. Если мы не можем составить достаточного числа или кадра вооруженных рабочих, мы возьмем качеством организации имеющихся кадров.
Прочная, дисциплинированная, представляющая единую силу и состоящая из преданных, беззаветных, осознающих свои задачи и умеющих постоянно ориентироваться в событиях рабочих, боевая организация – вот тот рычаг, с помощью которого мы перевернем отживший мир всероссийского произвола.
Не в том ее задача, чтобы “заменять” массу – прочь всякие бланкистские мечтания о “делании революции!” Нет. Наша социал-демократическая рабочая боевая организация может действовать в массе, с массой, во главе массы. Она может быть сильна именно тем духом огненной ненависти и беззаветного стремления, который нарастает в рабочем классе не по дням, а по часам и который поведет рабочие массы на улицу, на борьбу, на баррикады»[52].
Призывая к созданию боевых дружин, в качестве злободневных задач Н. А. Скрыпник предлагает рабочим: «Если хотите победить в приближающемся последнем бою… с царским произволом и насилием – организовывайтесь для этого. Без организации – вы бессильная толпа отдельных единиц. В организации – вы сила, которая сможет бороться и победить»[53].
Как ответственное лицо в подготовке к вооруженному восстанию, Скрыпник сделал специальный доклад Петербургскому комитету РСДРП и послал соответствующий отчет боевого комитета в ЦК РСДРП, Ленину. Следует отметить, что подходил Николай Алексеевич к оценке результатов проведенной работы очень критически, считал, что практические достижения здесь, с точки зрения важности поставленной цели, слишком незначительны. Поэтому он подчеркивал: «Жизнь требует от нас деятельной работы по подготовке вооруженного восстания. Чем дальше, тем больше выясняется грозный жизненный ультиматум:
Или социал-демократия разовьет широкую работу по подготовке восстания;