Олег оглянулся и едва не сел там же, где стоял.
Занимая полнеба, на расстоянии не более километра вращался угольно-чёрный эллипсоид — на фоне белёсого беззвёздного неба. Что бы это ни было, оно казалось огромной тучей — расплывчатое, туманное, вытягивающее и вновь собирающее не то щупальца, не то конечности. От одного взгляда на него начинала кружиться голова. Олег отошёл подальше, поднимаясь на верхние ряды, и сумел увидеть этот непонятный объект целиком.
Прямо под тучей, или что это было, дорожки лабиринта время от времени вспыхивали синим. Олег присмотрелся: молнии били каждые несколько секунд с нижней части тучи в дорожки лабиринта. И там, где разряды ударяли в камень, возникало что-то живое, и оно тут же разбегалось кто куда. У очков — «визира», как его называют в руководстве — есть режим увеличения. Олег дал увеличение и содрогнулся. Там возникали, судя по характерным очертаниям, те самые чудища, которых он видел, и, похоже, те, которых ещё не видел.
Ритм звучал всё громче и громче — Олегу показалось, что он вовсе убрал внешний звук (что само по себе рискованно), но ритм всё равно приходил — сквозь вибрацию камня, сквозь мерцание разрядов молний, и те самые непонятные слова звучали всё отчётливее. Олег помотал головой, стараясь избавиться от наваждения, и понял, что не может отвести взгляда от повисшего вдали водоворота мрака.
В какой-то момент пришло осознание, что не только он всматривается в клубящуюся тьму — но что и тьма всматривается в него. Олегу показалось, что он тонет, погружается в болото, и вот-вот уйдёт туда с головой. Он сорвал с головы шлем — и заметил, что из середины вращающейся тучи к нему приближается быстро увеличивающийся в размерах светло-синий круг. Олег в последний момент успел пригнуться и отпрыгнуть — сияющий синий шар ударился о ступени и взорвался, разбрасывая осколки камня, вздымая столб пыли. Олег осознал, что ноги едва слушаются его, что он не может отвести взгляда от тучи.
— Мокроножкин собственной персоной! — захохотал Ворошилов. Олег не сразу понял, что это снова «Олимпия», и его обидчик в компании дружков вот-вот скажет ту самую гадость, после которой Олег с размаху даст ему по зубам. Но на том месте, где Олег уже размахивался, его снова перенесло в самое начало эпизода, и вновь, и вновь… Олег чувствовал, что тонет, и изо всех сил потянулся наверх, прочь из болота — к воздуху и свету.
…И понял, что стоит, тяжело дыша, глядя на вращающийся эллипсоид, а навстречу ему вновь летит увеличивающийся синий шар.
— Лабиринт вновь сдвинулся, и мы засекли амфитеатр, — доложила Тереза. — Дроны уже вылетели. Фрагмент с амфитеатром находится в непосредственной близости от того эллипсоида, который видела Лаки. До них пять километров по воздуху, и дроны уже сообщили, что навстречу движется скопление крылатой фауны.
— Отправьте туда все готовые к полёту дроны, — распорядился Вильям. — Прикрывайте основную группу светом. Анна, мы с Кинетиком движемся к предполагаемой точке перехода. Нам придётся нести его дронами, если он будет не в фазе или не сможет идти сам. Алёна? Если что-то важное об Олеге — скажите сейчас.
— Ему сейчас очень страшно, — ответила Алёна, — но он меня не чувствует. Не слышит.
Олег увернулся и в этот раз — синий шар вошёл под острым углом в крышу «шахматного клуба», и здание рассыпалось в мелкую пыль. А на Олега накатила чернота.
…Он полез тогда на карниз крыши — у деда, в его дачном домике. Недосмотрели. Олег повис на краю, крича от страха и держась из последних сил, и зачем-то глянул вниз — а там ощетинились зубьями грабли, скалился отточенным лезвием топор, хищно обнажали сияющие зубы садовые ножницы… Всё это вернулось и вращалось вновь и вновь, не отпуская, сводя с ума, вынуждая проживать момент абсолютного ужаса раз за разом.
…Олег всплыл из воспоминаний как раз перед тем, как увидел очередной синий шар, наводящийся на него.
— Вспомни что-нибудь хорошее! — крикнула Алёна, закрыв глаза. — У тебя было много хорошего в жизни, вспомни!
Олег услышал её голос — прежде чем осознать, что на этот раз он не успеет увернуться. Вспомни хорошее!
Он попытался. То самое первое место на турнире; то, как они с дедом ходили по лесу, собирали грибы; походы в горы и много другое — но не удавалось ни на чём сосредоточиться, воспоминания словно сдувало ветром, они рвались в клочья и исчезали, чтобы не вернуться.
Олег успел вспомнить, как они с Алёной в последний день соревнований в лагере подпрыгнули, счастливые и довольные собой и друг другом, и «дали пять» в воздухе. И синее сияние окутало его, и восторженное и счастливое лицо Алёны никуда не пропадало, так и держалось перед мысленным взглядом.
Олег осознал, что вновь стоит у той самой девятиэтажки — и снова лето, снова жарко. Оглянулся — он всё в том же виде, только теперь в руке держит шлем. Куда делись топор и фонарь, уже не понять.
Олег и сам не заметил, что именно нажал на шлеме — тот свернулся, сжался в руке, выбросил прочь очки-визир и стал светло-серым брикетом. Каким и был, когда Олег впервые достал его из рюкзака. Олег уже машинально снял рюкзак и убрал туда и очки, и «свёрнутый» шлем. И осознал, что слышит знакомые голоса. Ольга и Артур!
Верно, они, а также Антон, Вика и Лена — идут, весело что-то обсуждая, с букетами и просторными пакетами. Праздник? Алёна что-то отмечает? А