Следом из него вырывались непроизвольные стоны, его руки сжимали мои бёдра. Он прикрыл глаза и кончики ресниц лишь слегка подрагивали. Я медленно двигала бёдрами, получая от этих движений невероятное возбуждение, но неменьший кайф испытывала от Роминой реакции.

Он стонал, покусывал нижнюю губу, и он сходил с ума, несмотря на то, что я не срывалась на скорость.

По моему телу раскатывалась приятная тягучая словно мёд волна удовольствия. Соски болезненно, но чертовски приятно ныли. С каждым движением бёдрами, во мне росла энергия. Она металась и искала выход в сладостной истоме. Роман притормозил меня, я, даже не особо торопясь, быстро выдохлась. А нам обоим хотелось скорости, но меня и на медленные движения едва хватало. Я легла набок, Рома прижался ко мне сзади, откинула голову, и мы снова целовались в такт уже ускоренному движению, желая соприкасаться как можно больше друг к другу. Мы и так давно стали одним целым, сейчас лишь фактом этой целостности стала мощная одновременная разрядка.

Домой мы так и не поехали. Просто без сил заснули на кровати, а я так и не посмотрела квартиру. Даже саму спальню оценить не успела, но кровать мне точно понравилась.

24

Утром я проснулась одна, но разочароваться даже не успела, слышала даже через закрытую дверь спальни, что Рома чем-то гремит. Вот так меня ждало невероятное открытие. Мой муж, оказывается, умеет готовить.

Закутавшись в покрывало, отыскала кухню и замерла на пороге. Рома непросто готовил яичницу и тому подобные простые блюда для завтрака, а ваял какой-то ресторанный шедевр. По столу были разбросаны заморские фрукты, по раскрытому пакету с сахарной пудрой поняла, что Рома готовит десерт.

— Проходи, чего ты там стоишь? У меня уже почти всё готово. — не оборачиваясь, сказал Роман.

Я даже не удивилась тому, что он меня заметил.

— Доброе утро. — просеменила к столу.

Только сейчас оглядела кухню. Очень красивая, светлая, тёплая, спокойная кухня, в середине круглый стол. Но видно, что в квартире давно никто не живёт, а может быть и вообще никто никогда не жил.

— Доброе. — Рома повернулся ко мне, поцеловал в макушку, и выставил на стол затейливое пирожное.

— Спасибо! — похлопала в ладоши разглядывая мини-тортик сердцем, украшенный заморской ягодой и присыпанный белой пудрой, — Выглядит чудесно, даже есть жалко. — взглянула на Рому с улыбкой.

— Ешь. — строго сказал, кивнув в сторону кулинарного шедевра.

— Нет, я сначала сфоткаю на память. — вскочила с места и понеслась в прихожую под Ромино недовольное цоканье.

У меня это его недовольство вызывало лишь улыбку, так и подмывало сказать, что он ворчун.

Достала телефон из кармана плаща, и вернулась за стол. Тут уже стояла чашка с чаем для меня и кофе для Ромы. И себе, он, кстати, пожарил всё-таки яичницу, а для меня вот так расстарался.

— Как это пирожное называется? — спросила Рому, закончив фотосессию, и взялась за десертную ложечку.

— Романтика. — с придыханием и пафосом сказал Рома, взмахнув при этом рукою, а взгляд к потолку, потом вернулся в своё прежнее состояние и повторил строго; — Ешь. — но взгляд смеющийся.

— А это что? — подняла за сухой листик жёлтую ягодку, видела уже такие, на нашей с Ромой свадьбе, но было не до этого.