— Я жалею иногда, что не спала в сон-час, в детском саду. А что брать? Может список есть? — спросила у Ромы, моя тележка была пустая, а он уже набросал в свою тележку упаковки с крупами.
— Да что сама обычно покупаешь, то и бери. Сахар там, масло. Молочку и мясо только не нужно, у родителей своё хозяйство. Курочки там, поросята, козы и крова Вилка. — Рома усмехнулся на имени коровы.
— Почему Вилка?
— Рога у неё такие, как у вилки раздаточной. Не в стороны, а вверх. Вон те макароны возьми, пожалуйста. Буковками. — Рома указал мне на полку рядом со мной.
— Буковками? Это детские, такие племянники мои любят.
— Сестра моя тоже их любит. — буднично, так между делом сообщил Рома.
— У тебя есть сестра?! — нет сестра-то ладно, но макароны совсем детские, сколько же ей лет?
— У тебя тоже есть сестра, что тебя так удивляет? — улыбнувшись, Рома посмотрел вопросительно на меня, с таким вопросом, вроде мать ты чего с Луны упала?
— А сколько ей лет? — уточнить решила для начала, может, ей лет восемнадцать, ну любит человек детские макароны, бывает.
— Ксюше девять. Поздний ребёнок. Да я сам был в шоке от родителей. При них только так явно не выражай своё удивление. — попросил Роман, взглянув на меня, а моё лицо, кроме удивления ничего не выражало.
В магазине провели много времени. Я, уже будучи опытной и ответственной тётушкой двух малолетних племянничков, озадачилась подарком для Ксюши. Хорошо было бы и родителям Роминым что-то подарить, но я растерялась окончательно, а Рома, то и дело подгонял и сбивал своими шуточками. Встревал в мои думы и предлагал купить Ксюше мухобойку от коровы мух отгонять, то пачку с бахилами совал, чтоб шлёпки не пачкала, когда кур кормить пойдёт. В итоге ничего лучше, чем девочковый яркий журнал и штук десять таких же сюрпризов я не сообразила.
В уютном салоне автомобиля, под ароматом лимона, меня разморило. За дорогой следить, как обычно я люблю уже не получалось, глаза, то и дело закрывались, и я перестала бороться со сном. Я просто закрыла их окончательно, в готовности спать до самого приезда в деревню. И почти задремала, спала-то мало, но Рому это явно не устроило, и он решил, что допрос меня, лучше, чем я спящая. Может, это зависть? И такая мысль проскользнула. А может, действительно переживает, что я имена родителей перепутаю.
— Как маму мою зовут? — внезапно и очень громко спросил Рома, чем, по сути дела, меня разбудил, хотя я ещё не окончательно заснула.
Я зевнула в ладонь, потянулась, попутно вспоминая, как маму Ромину зовут.
— Маму зовут Марина Николаевна, папу зовут Венедикт, извини, как его по отчеству? Папы отчество ты мне точно не говорил. — спросила Рому, но ещё сомневалась, что права, могла и забыть при таких-то нервах.
— Он Романович, меня в честь деда назвали, но все его Венедиктом зовут, даже малолетки. Назовёшь папу по отчеству, смертельно обидится. — предупредил Рома, неожиданно протягивая мне конфетку в виде сердечка.
— Это мне за правильный ответ? — взяла конфету смеясь, хотя в ощущении дрессировки меня как собачки, не было ничего смешного.
— Это тебе сердце моё, спрячь его как котёнок Гав, в самом надёжном месте. — и в дополнение к сказанному обаятельно улыбнулся.
— Даже не знаю. Как я могу съесть твоё сердце? Каннибализм какой-то.
Мы оба рассмеялись, так было легко с ним в этот момент, словно знаем друг друга много лет. Он родной мне, я родная ему и это так чётко ощущалось, что верилось в это без труда.