— … опять в школу что-нибудь «стоящее» понёс!
Наверху хлопнула дверь. Всё стихло, лишь где-то внизу кто-то продолжал упорно греметь мусоропроводом.
— Пошли, быстро! — Кирилл подтолкнул Борю в спину.
Проходя четвёртый этаж, они увидели трёх мальчуганов, которые возились около отверстия мусоропровода. Обернувшись, ребята, раскрыв рты, уставились на двух странного вида мужчин в необычной одежде и с рюкзаками за спиной.
— Первоходы! Шляются тут вечно, делать им нечего, — проворчал себе под нос Барбарис.
Психолог лишь подтолкнул его в спину:
— Топай, давай, ветеран!
Спустившись до первого этажа, друзья подошли к выходу из подъезда и, толкнув дверь, вышли на улицу. В лицо ударил порыв ветра. По земле барабанил дождь. Тяжёлые капли падали на серый асфальт, на автомобили, припаркованные неподалёку, стекали с листьев, колышущихся на ветру. Психолог и Барбарис глубоко вдохнули посвежевший воздух и, украдкой бросая перед собой болты, скрылись за пеленой дождя.
Никита Мищенко (Инквизитор)
СОВРЕМЕННЫЙ РОБИНЗОН
ИЛИ
НЕДЕЛЯ В ЗОНЕ
— Зачем ты это сделал, Шарик? — Я помахал пустой банкой из-под тушёнки перед лицом своего пса. — А что теперь мне кушать? Вот это?
Я достал из рюкзака давно окаменевший пасхальный каравай.
— Я не буду это есть, Шарик, потому что это не еда. Это уже раритет.
Пёс понуро опустил голову и, развернувшись, медленно поплёлся назад.
— Ну и катись! Как-нибудь без тебя проживу! — Я попытался откусить от каравая. А этот зуб всё равно шатался…
За полчаса, проведённых без Шарика, я серьёзно пересмотрел своё поведение. Походив вокруг каравая кругами, я осознал, что бриться не обязательно, потому что в бороде можно хранить пищевые крошки на «чёрный день». Женщина — не млекопитающее, а аномалия, так как войти в неё легко, а выйти без последствии — очень проблематично.
Собака — друг человека ровно до тех пор, пока не покушается на других человеческих друзей — холодильник, телевизор, диван.
Вскоре Шарик вернулся — со здоровой плетёной корзиной в зубах, которая была доверху наполнена едой и высококачественным алкоголем.