С десяток здоровых мужиков всех возрастов и мастей с оружием, включая двух моих спорщиков, прижались к стенам, с ужасом взирая на ребенка, плакавшего навзрыд посреди зала, вцепившись в лежащего на полу мужчину.

Малыш выглядел как-то не так, но голова соображала с трудом, да и я уже, если честно, свои бредовые видения начинала воспринимать как должное. Оникс вылетел перед черноволосым, размахивая руками, пытаясь что-то донести. Но злобный шеф вытянул руку, на которой (ой, как здорово же я приложилась головой!) появился сгусток огня.

Он же не… Не в ребенка же…

Но этот гад размахнулся и швырнул огонь в Оникса, тот, разумеется, уклонился, а вот ребенок, которому этот смертоносный снаряд и предназначался, проделать того же фокуса явно бы не смог. Не знаю как, но я оказалась быстрее. Упав на пол и схватив рукой край плаща, на котором сидел малыш, я дернула его на себя. Слава Богу, ребенок удержался и не завалился назад, а шар, ударившись всего в паре десятков сантиметров от жертвы, отбросил малыша прямо ко мне в руки. Ребенок взвыл от боли и испуга. Я вскочила на ноги, прижав его к себе, мальчик крепко вцепился в воротник пуховика, дрожа всем телом. Ткань его пальтишка была плотной, похожей на хорошо сваленную шерсть, и достаточно прочной, как оказалось, я провела по спинке малыша рукой, одежка осталась целой.

Мальчуган уткнулся лицом мне в шею и надрывно всхлипывал, я же повернулась к стаду идиотов, очень надеясь, что по мне они не ударят (глупая надежда, с учетом происходящего). Сумасшедшие убийцы!

Никогда бы не подумала, что с такой головной болью и в такой патовой ситуации смогу прийти в такую ярость!

Когда родился Тоха, я поняла, что мои замужние и обзаведшиеся детьми подружки имели в виду, когда говорили о материнском инстинкте, когда слышишь плач ребенка, и сердце сжимается. Я уж молчу, если свой плачет. Очень надеюсь, что мое выражение лица сказало этим кретинам все, что я о них думаю. Толку сотрясать воздух не было, я не понимаю их, а они меня. А эти бараны застыли, аки статуи, с выражением дикого изумления.

Малыш на руках опять захныкал, я прижалась губами к теплой щечке и начала тихо напевать мелодию, вот уж благо, сынуля меня выдрессировал, песенки из мультиков вошли в мой репертуар, распеваемый даже в душе.

Первым отмер Оникс, он быстро полез за пазуху, выудил цепочку, с которой свисала какая-то нитка и, воздев глаза к небу, а точнее к потолку, с явным выражением мольбы и надежды, дернул эту самую нитку.

Ничего не происходило ровно полминуты, все уже с интересом, включая меня, ждали результата, когда перед Ониксом из ниоткуда вдруг полыхнуло яркое синее пламя, и из него шагнул высокий худощавый мужчина с белыми, как снег, волосами, одетый в… полотенце!

Видимо, местный бог, или какой-то очень крутой Начальник!

Новоприбывший сложил руки на груди и уставился на Оникса с таким выражением лица, что впору было ушастому повторить маневр с ниткой в обратном порядке. Все в очередной раз замерли, ожидая, судя по выражению лиц, теперь уже конца света.