— Куда же делся сей предмет? — спросил мужчина.

Шейдер удивленно дернулся, он определенно где-то слышал этот голос. Это даже отвлекло главу дозора от восхитительных глаз Леди.

— Был приложен к отчету.

— Вам известно что-то о судьбе женщины?

Найтес чуть помялся. Лорды к сожалению могут чувствовать ложь, как и он.

— Я знаю, что она была изъята по праву Империи лордом Тьером у лорда Эллохара, дальнейшее мне не известно.

Мужчина положил руку (жест этот был на грани общественного порицания, ибо был весьма интимен) на плечо женщины, наклонился и что-то прошептал.

— Что ж, господа, благодарю вас за сотрудничество, — встав и расправив складки платья и плаща, леди кивнула, а Шейдер и Найтес почтительно поклонились и просто упали на пол без звука.

— Тебе не кажется, что это было лишним?! — Темный приобнял женщину за талию.

— Нет, — задумчиво сообщила та.

— То, что ты делаешь подчас хуже смерти. И мы можем быть лишены преимущества внезапности.

— Ты начал тормозить, — в ее голосе сквозила злость. — Пять гребанных месяцев! Как можно было не узнать о таком! Если девка просекла ситуацию, это сильно усложнит задачу! Чем ты занимался? Не вылезал от шлюх? Я ждала этого десять лет! — она обернулась и в упор посмотрела на спутника, пальцы которого на руках от боли свело судорогой. — Надо бы подсократить твою подкормку!

— Моя госпожа забывает, что и так отказывает мне в своем внимание, — прорычал мужчина, пытаясь разжать пальцы.

— Надо же, тебя не обидело сокращение пайка, а вот постельный вопрос задел. Займись делом! — она жестко дернула мужчину за ворот рубашки, и оба исчезли в черном пламени.

Обоз состоял из шести гигантских крытых телег, на шести колесах каждая, запряженных тягловыми быками. Оказывается, мясо местных коров было чем-то сродни нашей мраморной говядине, и высоко ценилось поварами в столице, они даже оплачивали мага, который поддерживал туши в задубевшем состоянии, лучше любого холодильника.

Мне выдали лошадку по кличке Плюха, смирненькую, серенькую. И очень меня радовал тот факт, что обоз ехал крайне неторопливо, потому, что ездить верхом я не умела, пара походов на ипподром в детстве не в счет. Попа вечером даже от такой неспешной езды просто погибала, я уж молчу про ноги, казалось, все суставы вывернуло наизнанку, так что я по большей части шла за фургонами рядом с двумя охранниками и вела Плюшечку под уздцы. На это мне было заявлено сыном кузнеца, Кардишом, который управлял последним груженным транспортом, что так я никогда ездить не научусь.

Не очень-то и хотелось!

Из семьи Лаври в этот раз с обозом никто не пошел. Сам же мой добрый хозяин сказал, что ожидал, что я таки решу попытать счастье, и, обняв меня, пожелал счастливого пути. Прощание было трогательным, я очень надеюсь понять когда-нибудь то, как эти люди открывают сердца чужакам. В моем мире это непозволительная роскошь, по крайней мере, по моему опыту. Да, меня принес и просил позаботиться его друг, но три месяца давно миновали, и обязательства выполнены. Ничто не мешало Лаври выпнуть меня за порог и помахать ручкой на прощание.

В дорогу были собраны сыр, яблоки и хлеб, а еще я получила в нагрузку пару платьев и плащ. Из моего лично, принесенного еще, так сказать, из дома, были только сапоги, но и те на ладан дышали.

Лаври притащил мешочек, в котором позвякивали монеты, я бы и хотела отказаться, но денег не было, и слезно благодарила пропахшего морем и табачным дымом мужичка. Он дал мне адрес своего знакомого в столице, заявив, что ведьмы не обманывают, конечно, но мало ли что, и наказал возвращаться, если не сложится.