– Если бы, – тяжело вздохнула директриса. – Соглядатай со стороны. А, вот, чей конкретно соглядатай – непонятно. Но от него – в любом раскладе – стоит ждать серьёзных неприятностей, – после короткой паузы добавила: – Пыльный живёт в халупе, крыша которой обтянута новехонькими моржовыми шкурами. Она стоит на отшибе, в трёхстах метрах от причала. Один живёт…. Если Пыльный пропадёт, то об этом никто из наших не пожалеет. Да и искать его не будут. По крайней мере, местные жители…. Это я так, к слову пришлось. Не бери лишнего в голову. Всё, иди, морячок. Дверь не закрывай, пусть народ заходит…. Удачи!
Егор – с полиэтиленовым пакетом в руках – вышел на магазинное крылечко и, гостеприимно махнув рукой, предложил:
– Заходите, любезные гуманоиды и пролетарии! Тратьте ваши денежки, честно заработанные в поте лица…
«А Пыльного-то среди потенциальных покупателей нет!», – взволнованно доложил внутренний голос. – «Ага, вон среди избушек мелькает бурая спина. Знать, к дому, подлый стукач, спешит-торопится. Зачем? По какой причине? Надо бы, братец, подстраховаться…».
Выждав несколько минут, Егор бодрым шагом отправился в сторону моря. Вскоре он высмотрел отдельно-стоящую избушку и, после секундного колебания, направился к ней, предусмотрительно заходя со стороны, где не было окна.
Егор, предварительно оглядевшись по сторонам, завернул за угол и, насторожённо прислушиваясь, замер перед чуть приоткрытой дверью. Из внутреннего помещения хижины доносился неясный подозрительный шум – словно бы кто-то с трудом передвигал по деревянному полу какой-то тяжёлый предмет, например, громоздкий посудный буфет.
«А если – дверные петли заскрипят?», – засомневался осторожный внутренний голос. – «Может, ну, его, братец? То бишь, неоправданный риск? Пошли-ка к причалу. Сядем в лодочку, да и поплывём, благословясь, по заранее намеченному маршруту…».
Тихонько вздохнув и положив на землю полиэтиленовый пакет с банкой краски и кисточкой, Егор, взявшись обеими руками за дверной торец, чуть надавил на него и осторожно повернул. Петли покладисто промолчали, дверь послушно отворилась, и он, стараясь передвигаться абсолютно бесшумно, прошёл внутрь строения.
Хрипловатый голос монотонно и нудно повторял:
– Ноль-шестнадцатый вызывает ноль-первого. Ноль-шестнадцатый вызывает ноль-первого…. Повторяю, шестнадцатый вызывает первого. Чёрт бы вас всех побрал! Отзовитесь, мать вашу! Ноль-шестнадцатый вызывает ноль-первого…
«Эх, знать бы ещё, кто скрывается под позывным «ноль-первый», – подумал Егор. – «То есть, какую конкретную спецслужбу он представляет. Как бы дров, ненароком, не наломать…».
Через несколько минут Пыльному надоели бесполезные голосовые упражнения. Он нервно щёлкнул каким-то тумблером, потом – судя по характерным звукам – закурил, после чего принялся негромко разговаривать сам с собой:
– Вот же, уроды ленивые, мать их. Тут фигурант нарисовался, а они на связь не выходят. Причём, фигурант – с совершенно-осмысленным взглядом, разговорчивый, без усов и бороды…. Что это может означать? И почему, интересно, нельзя пользоваться мобильной связью? А? Кто-то сможет перехватить и подслушать? Но, ведь, на этот случай и существуют разнообразные шифры и коды. Не говоря уже об Эзоповом языке…. Ретрограды хреновы! Не хотят, морды заскорузлые и дремучие, идти в ногу с прогрессом…
Всё (или, по крайней мере, очень многое), стало ясным и понятным.
«Надо его обязательно убить!», – буквально-таки взвыл нервный внутренний голос. – «Доложит, сука, по инстанции, объявят широкомасштабную облаву…. Нельзя этого допустить! Может, стоит предварительно допросить господина Пыльного? Мол: – «На кого работаешь, гнида позорная? Кому стучишь, дрянь разговорчивая? Кто твой хозяин? Назови все пароли и явки!»…. Было бы, конечно, совсем неплохо. Только со временем у нас туго. Пора выплывать. Опять же, если Пыльный является битый профессионал, то на его «раскол» уйдёт ни один час. Шум, какой-никакой, но поднимется…. А труп соглядатая надо будет – уже по темноте – загрузить в шлюпку, отвезти подальше от берега и, предварительно привязав к ногам что-нибудь тяжёлое, утопить…».
Егор, отбросив все сомнения, бросился вперёд. Прыжок, удар…. Но лёгкой победы не получилось. Пыльный оказался малым шустрым и хорошо тренированным. Защитные блоки, встречные удары, треск убогой мебели, разлетавшейся на составные части и на разноразмерные острые щепки…
Только через сорок-пятьдесят секунд (время – для схватки на замкнутом пространстве – очень солидное!) Егор склонился над поверженным неподвижным телом и, обтирая с разбитой губы кровь, уважительно пробормотал:
– Да, крепкий попался мужичёк, обученный…. Или же это я так постарел? Вернее, растерял квалификацию и профессиональные навыки за четыре года вынужденного простоя? Впрочем, как известно, хрен редьки не слаще…. Зато вы, уважаемый внутренний голос, снова ошиблись – с конкретным предложением. То бишь, дожидаться темноты и топить хладный труп в море, судя по всему, не придётся…
В деревянном полу халупы наличествовал распахнутый квадратный люк, рядом с которым располагался большой, окованный полосами чёрного железа сундук.
– В подполе наш господин Пыльный и прятал шпионскую рацию, – дополнил свой последний постулат Егор. – А люк, предварительно захлопнув крышку, этим сундучиной и задвигал. Не удивлюсь, если в сундуке – для пущей тяжести – сложены самые обыкновенные булыжники…