Она… изменилась. Ощущалась куда менее агрессивной и какой-то более… открытой, что ли. Не было в ней фальши или притворства. Да и снаряжение теперь походило больше не на убийцу-кинжальщика, как в прошлый раз, а на классическую девушку-рыцаря. Или, скорее, паладина. Лицо тоже неуловимо изменилось: глаза остались такими же желтыми, но теперь цвет радужек больше был похож на оттенок расплавленного золота, и стали к тому же немного больше по пропорциям, да еще и ушки заострились и удлинились.
Плюс, меч.
Насколько я помню из её памяти, мечи она не любит, хоть и владеет ими намного лучше тех же кинжалов. И дело тут было не в принципе, а в психологической травме. Слишком много мерзких воспоминаний у нее было связано с этим типом оружия: предательство, смерти друзей и учителя, собственная вторая смерть… Бррр.
Дойдя до рощицы, состоящей из пары десятков деревьев, мы устроились на мягкой травке в тенечке и некоторое время еще смотрели друг на друга, не зная с чего начать разговор. В итоге, Роуз дернула щекой и вздохнула.
— Было проще, пока стояли с оружием в руках.
— Это точно, — печально улыбнулся я. — И это уже клиника.
— Что с руками? — спросила она.
— А что… — не сразу понял я. — А, ты об этом? Ну, в одной сидит мелкий монстрик Бездны. Йасасайх. Полезная тварюшка, особенно при работе с душами. А другая привязана к артефакту Мют Милосердной.
— А в тени? — сестренка настороженно посмотрела куда-то мне под ноги.
— А там Тукутура. С ней… все сложно. У нас нет контракта или чего-то такого. Просто в один прекрасный момент появилась и не хочет уходить. Впрочем, я не жалуюсь. Она милая и полезная.
— Странноватые у тебя понятия о «милоте», — поежилась Роуз. — Ладно, даже не хочу знать, кто там еще в тебе или на тебе живет. Лучше скажи… Мама и папа? Дедушка? Бабушка?
— Мертвы, — ответил я, после небольшой паузы.
— Как? — немного хрипло спросила она.
— Ты уверена, что хочешь знать?
— Да. Ты же знаешь, что со мной было… тут.
— Ну, твое право, — пожав плечами, вздохнул я. — Если коротко, то дед с бабкой — как обычно. Возраст. Мать ушла от нас. Все винила меня в твоей смерти. Завела другую семью. И разбилась с ней на самолете. Отец умер от приступа.
— Вот как…
— Вот так…
— А у тебя… там… кто-нибудь остался?
— Никого, — безразлично пожал я плечами. — Была девушка, но померла. Друзья либо разбежались, либо тоже отдали Бездне душу. Когда меня призвали в этот мир, в том уже ничего не держало. Да и сам я нет-нет, да посматривал в сторону дула обреза.