— Врил? — На своё предположение, я получил едва заметный кивок. — Кто они такие, и что им нужно от Милы?
— Тебе не нужно этого знать. — Отмахнулся Морозов, взглянув на племянницу.
— Я не согласен, ректор. — Сказанное стоило мне огромных волевых усилий. — Моя машина взорвана, трое моих людей убиты, я вышиб мозги парочке, которая пыталась похитить Милу прямо из кафе. Я заслуживаю знать, хотя бы потому, чтоб в следующий раз вовремя среагировать, и не допустить подобного.
— Резонно… Хорошо. — Едва заметно кивнул ректор, который достал из комода у стены плед, и подойдя к дивану укрыл племянницу. — Идём в столовую, пусть Мила отдыхает….
Закинув следующие связки каона "Жажды жизни", мой невидящий взгляд снова был направлен в окно. Из головы не выходил рассказ ректора. Говорил Морозов коротко, но по существу. В конце его рассказа, у меня не возникло ни единого вопроса. Не думал, что у человека его уровня могут быть на столько серьёзные проблемы, а теперь и у Милы. Врил — внутренний круг тайного оккультного общества Туле. Маги-неонацисты, занимающиеся исследованием эфира и ведущие подрывную деятельность против Российской Империи. Основной их задачей является сдерживание роста магического потенциала империи на мировой арене. Способ они выбрали довольно долгий, но действенный. Имея обширную агентурную сеть, и поддержку таких же злопыхателей Российской империи, они занимаются поиском и устранение дарований — талантливых магов. Мила Морозова, учащаяся под вымышленной фамилией Холодова, каким-то образом попала в поле зрения этих фанатиков. Скорее всего с подачи Велланского, судя по его любви обкалывать лицеистов химозой, о чём я сообщил ректору, который и так подозревал этого хмыря.
Озвучив свои соображения, что Милу хотели похитить, а не убить из-за её нестандартных способностей, всплыла ещё одна проблема. Ректор оказался не в восторге от того, что я в курсе того, кем является его племянница. Как оказалось, Морозов прятал девушку не только от Врил, но и от самого Императора. Он не хотел, чтобы она попала в поле зрения имперских ведомств, иначе её бы забрали у него. Отсюда и эта гипертрофированная забота. Теперь мне его не так сильно хочется пнуть, как хотелось до этого, да и здоровья у меня столько нет.
Когда рассказ ректора подошёл к концу, Морозов взял с меня слово, что весь наш разговор останется между нами. Мила так и не проснулась, но ректор уверил, что с ней будет всё в полном порядке. Ироничное слово на мой взгляд — «в порядке». Жить в вечном страхе, ожидая, что в любой момент тебя похитят и будут проводить опыты, либо пустят пулю. Морозов мог бы решить эту проблему, обратись он к императору, только потом, он не увидит свою единственную представительницу рода. Сам ректор жив по чистой случайности. Род Морозовых был взят на карандаш Врил ещё давно, Максима сочли посредственностью, и не посчитали нужным ликвидировать, а когда спохватились — было уже поздно. Фанатики не раз устраивали на него охоту, только всё тщетно. Исход был такой, как сегодня. В конце концов они «оставили» Морозова. Теперь, по старой «дружбе», раз в несколько лет, они посылают к нему своих головорезов, чисто из вежливости.
Поблагодарив за спасение племянницы, ректор пообещал разобраться с устроенной мной стрельбой, и прозрачно намекнул, что не позволит кому бы то ни было обижать Милу. Убедившись в том, что я о-очень понятливый, Морозов дал указание своим людях доставить меня в родовое поместье.
Автомобиль остановился на светофоре, перед поворотом в сторону моста.
— Ещё минут двадцать езды, подремал бы, княжич. — Посоветовал маг, который сидел на пассажирском сидении, рядом с Севой.
Отведя взгляд от окна, я хотел сказать, что уже не к чему, но раньше открывшегося рта, среагировали глаза, которые приняли круглую форму. Мат Севы, застыл в ушах перед тем, как нам в лоб влетел грузовик "Скания". Маг успел выставить перед автомобилем барьер, но это не помогло.
Основной удар пришёлся на правую сторону, автомобиль резко развернуло, а я получил сдвоенный удар фронтальной и боковой подушками безопасности. Звон стекла и скрежет сминаемого металла прервался спасительной темнотой, но ворот облачения тут же вернул меня в сознание, утратив заряд.
— Ска! Бля… — Вымучено завыл я, чувствуя, как по лицу хлещет кровь из сломанного подушкой носа.
Вновь звук сминаемого металла, только на этот раз со стороны двери. Не прошло и пяти секунд, как давление ослабло, а пара рук схватила меня за пиджак, выдёргивая из машины. На секунду, я увидел изъеденное оспинами лицо бородатого мужика в синей вязанной шапке, а потом ощутил удар в затылок, короткую боль и темноту забытья. Создание окончательно погасло.
— Ох… Епт… Дерьмово поёте. — Вынес я вердикт монотонному завыванию, влившемуся мне в уши.
Разлепив глаза и приподняв голову из моих ссохшихся губ последовала новая порция отборного мата. Я был привязан к стулу, а в метрах четырёх передо мной, сидела банда бородатых сурикатов со скрещёнными ногами и в тюрбанах. Монотонно воя периодически задирая руки, они запрокидывали вверх свои бородатые «лейками».
— Привет, Бараш! — Обратился я к молодому мужчине с кучеряжками, которого видел ранее на аукционе. — А чего ты со своими бандерлогами не завываешь?
— Мои братья воспевают хвалу Богу, а я готовлюсь к ритуалу. — Беззлобно ответил южанин, проводя по бетонному полу непонятной приспособой, похожей на двусторонний венчик от миксера, которая оставила после себя борозду, шириной в сантиметр, и такой же глубины.
Осмотревшись по сторонам, оценив на сколько крепко связаны руки, я на манер этих сектантов заорал простое " Аааааааааа! "
— Почему ты кричишь? Тебе больно? — Участливо поинтересовался, выражая беспокойство, южанин.