— Пару минут назад хлынула кровь? — уточнил я.

— Тоша выгнулся и застонал, — шмыгнув носом, подтвердила она. — А потом умер.

— Не дождутся, — хмыкнул я. — Что ты делаешь здесь посреди ночи?

— Легкий массаж, — удивилась она глупому вопросу. — Врач рекомендовал, забыл, что ли?

В самом деле забыл, хотя сам это и рекомендовал. Теперь вот вспомнил.

— Так что это было? — опомнилась она. — Почему Тоша молчит?

— Наркоз работает, пациент спит, — я задумался: говорить ли правду? И говорить ей о маме?

Решил говорить, иначе обиды потом не оберешься:

— В меня стреляли и попали. Заодно прилетело Антону. Я тебе ужеобъяснял нашу странную связь через расстояние и время.

— Господи… Но за что?! — задохнулась она.

— Теперь спросить не у кого, — недобро усмехнулся я. — Еще пострадала твоя мама, в больнице лежит.

У Веры опустились руки:

— Мне надо туда! Отведешь?

— Конечно, — я поднялся. — Но сначала проверим это тело.

Прогулялся до кустиков — вроде бы без проблем, ноги слушаются. Скинул в люк выгребной ямы футболку, простынку и прочие окровавленные тряпки. Постоял, прислушиваясь к себе: ничего, жить можно! Прокашлялся, посморкался, плюнул на ладонь — тоже чисто. Что ж, жизнь налаживается, теперь и помыться не грех.

На тропинке у столика ждала Вера.

— Антон? — неуверенно произнесла она.

— Я Чайка, пять минут, полет нормальный, — сорвав яблоко покрупнее, я вонзился зубами в сочную белизну. — А голубь твой спит.

Какой кайф! А почему бы не повторить? Обтерев яблоко о футболку, Вера последовала моему примеру.

— Плакали мои сиськи, Дед, — сообщила она деловито. — Иных уж нет, а те уже далече. Но мама важнее. Когда пойдем, не забудь прихватить пеленки с распашонками — может пригодиться.