— Через пять минут от южных ворот нас заберет джип и подвезет к ангару, — сказал он. — Когда мы окажемся за пределами страны, тогда и решим, что делать дальше.

Но Гольдману не хотелось покидать это место. В течение долгих лет он жил только исследованиями, теперь он хотел пожинать плоды своего труда. Первую фазу терапии завершить не удастся — это он понимал. У них больше не было здоровых натальных клеток. Однако это не значило, что все потеряно. Здоровый организм может и без первой фазы с помощью препаратов Эпштейна — Барра дожить до глубокой старости. Уже вчера Гольдман велел подготовить эти препараты.

Он посмотрел на Люшкина.

— Сколько у вас приборов для лечения рака, Сергей? — спросил он. — Не считая того, что в подвале.

— Всего один, — ответил русский. — На моем складе в Москве.

— Сколько времени понадобится для того, чтобы доставить устройство в специально оборудованное место и откалибровать его?

— Два дня. Может быть, три.

— Отлично! Вирусу Эпштейна — Барра необходима неделя для полного цикла развития. Если сейчас ввести вирус, останется еще достаточно времени, чтобы вылечиться в Москве.

Бриггс, страдальчески скривившись, посмотрел на него:

— А если что-нибудь пойдет не так? Я не хочу издохнуть, как те бедняги, над которыми вы проводили первые опыты. Почему бы просто не взять с собой препарат Эпштейна — Барра и не ввести его, как только мы убедимся, что запасной прибор Сергея на самом деле функционирует?

— Потому что наш вирус крайне нестабилен. В питательном растворе он продержится максимум два дня.

— Тогда мы сможем в Москве быстро получить новый препарат.

— Вы не имеете никакого представления о том, как это сложно! Нам необходимы живые люди в качестве организмов-«хозяев». Мы не сможем сделать это в Москве!

Гипнотический взгляд Гольдмана сверлил Бриггса.

— Как долго вы ждали этого момента, Томас? — спросил он. — Вы действительно собираетесь упустить такую возможность?

Глаза Бриггса забегали. Гольдман понял, что убедил его.

— Что скажете, Сергей? — спросил Гольдман.

— Я согласен — с условием, что джип нас подождет.

Гольдман повернулся к Ассаду, который помедлил еще одно мгновение.

— Что ж, хорошо, — сказал шейх. — У нас есть двадцать минут. На это время моя охрана займет полицию. Этого будет достаточно?