- Сейчас увидите. Выбрали что-то? Местный шеф-повар француз, так что ему чудесно удаются блюда родины. Луковый суп и лягушачьи лапки – его фирменные блюда.
- Это же как нужно было голодать, чтобы сделать лук, улиток и лягушек национальным блюдом? - вздохнул Вадим и перевернул страницу. – Нет бы баранину замысловато приготовить или крольчатину… Я буду хаггис.
- Там потроха, - предупредил Корион.
- Я знаю. У русских есть похожее блюдо, только туда добавляются еще гречка и мозги. Няня называется, - Вадим тоскливо вздохнул. – Гречки хочу…
Корион хмыкнул, отметил импульсом выбранные блюда и прикоснулся пальцем к рунической вязи по краю страниц. Зеркало потемнело, из него высунулась рука и подала первую тарелку. Вадим подскочил, чуть не выронив меню, вытаращил глаза и потерял дар речи. Даже когда официант закончил с сервировкой, он продолжал сидеть и смотреть в зеркало.
- Приятного аппетита, мистер Волхов, - насмешливо сказал Корион.
- Я теперь буду шарахаться от всех зеркал Фогруфа, - признался Вадим, схватив вилку с ножом как спасительную соломинку. – Вот так пойдешь с утречка умываться, посмотришь в зеркало, а оттуда как высунется черная рука, как вцепится в горло и скажет: «Отдай свое сердце!»
- В экстренном случае все зеркала Фогруфа действительно превратятся в порталы, - раздался над ними насмешливый глубокий голос, очень напомнивший голос самого Кориона. – Но будьте уверены, ни один не ведет в логово вудуистов.
Не вздрогнув лишь чудом, Корион автоматически убрал локти со стола и сжал зубы. Даже спустя десятилетия эти интонации заставили его покрыться холодным потом и закаменеть, уставившись в тарелку. Словно он все еще был десятилетним мальчишкой, а вовсе не битым жизнью мужчиной.
- Спасибо, сэр, вы меня сейчас очень успокоили, - вежливо улыбнулся Вадим, Корион почти не уловил саркастичных ноток.
- Здравствуй, Кори. Не ожидал тебя здесь увидеть да еще с таким дурным мальчишкой. Твои родители, как я посмотрю, тебя не воспитывали, юное создание?
- Увы-увы, сэр. Сиротская доля и чужая страна больше располагают к развитию психических расстройств, чем изящных манер. А я вовсе не обладаю удачей Оливера Твиста, - отбил Вадим. – Что вы стоите, сэр? Присаживайтесь. В ногах правды нет.
Корион поднял голову и уставился в насмешливые льдисто-голубые глаза. Вытянутые черты лица, рыжие волосы – всё было другим, таким не похожим. Словно по правую руку от него, надменно искривив бледные губы, устраивался вовсе не его старший родственник.
- Будь ты моим воспитанником, я бы сломал об тебя сотню розог, но вбил бы приличия, мальчик, - голос похолодел еще на десяток градусов.
Вадиму хватило ума замолчать. А Корион, наконец-то, вспомнил, что он взрослый мужчина, и взял себя в руки.
- Лорд Бэрбоу, позвольте представить вам Вадима Волхова, воспитанника директора Аунфлая и будущего целителя.
Лорд Бэрбоу еще раз окинул Вадима внимательным взглядом и брезгливо наморщил породистый нос. Гримаса расчертила гладкое лицо сетью мимических морщин. Тяжелые медные пряди скользнули по плечам. Вадим чуть нахмурился и подался вперед, не обратив внимания на предостерегающий взгляд Кориона.
- О, так это он автор того издевательства над здравым смыслом? – надменно фыркнул лорд Бэрбоу. - Почему-то я не удивлен. Надеюсь, твои хозяева заинтересовались этим феноменом и наконец-то отпустили поводок, мой любезный наследник?
Корион оскалился.
- Даже если я вновь буду свободен, бруиден Гвалчгвин будет последним местом во всех мирах, куда ступит моя нога. Я ничего не забыл, лорд Бэрбоу. Ни вашего отношения к моей матери, ни ваших методов воспитания.