Вадим не сопротивлялся - лишь жмурился и хихикал, когда Корион вливал ему в глотку зелья и колол антидоты. Расширенные зрачки пьяно и расфокусированно следили за каждым движением. Корион жесткой рукой схватил светлые кудри, наклонил хихикающего мальчишку над раковиной, зафиксировал затылок. Его пальцы залезли в рот и надавили на влажный язык. Волхова вырвало.

- Пей!

К губам мальчишки прижалось прохладное стекло фиала. Он глотнул, скривился, по-русски возмутился:

- Че за приторная херня? - и захлебнулся в очередном позыве.

Несмотря на то, что мальчишку полоскало гораздо жестче, чем обычного эльта, Корион был неумолим. Пока все зелья из аптечки не были использованы, а мир в пьяных зеленых глазах не потерял свою привлекательность и не стал жесток и суров, он не успокоился. А когда хихиканье, наконец, прекратилось и сменилось жалобным "Сэр, хватит. Больно же", он не удержался от облегченной ругани.

- Что вы за неудачник такой? Что ни разговор - то приключение! То нападение, то атипичное насыщение, а теперь еще и отрава! В Фогруфе! Самом, мать вашу, безопасном для эльтов месте!

Вадим молча смотрел на Кориона несчастными глазами, пытаясь сдержать очередные позывы.

- Не стесняйтесь, Волхов, все свои, - Корион жестко надавил на золотистый затылок, поворачивая мальчишескую голову к раковине.

- Мне уже нечем, - жалобно простонал Вадим. - Добрый дяденька Корион, можно перерыв?

- Попейте водички, злосчастье, - сказал добрый дяденька Корион и сунул  стакан с водой ему в зубы.

Вадим залпом проглотил воду, почти сразу вытолкнул её обратно и застонал. В желудке у него уже ничего не осталось. На виске запульсировала жилка, в уголках глаз застыли слезы. Корион приподнял его за затылок и влил последнее зелье. Мальчишка выдохнул - тошнота немного улеглась.

Корион отволок его в кресло, посмотрел руки и глаза, пощупал пульс, послушал дыхание, наложил несколько диагностических заклинаний. Вадим тяжело дышал, его слегка знобило, но отравы в нем не осталось. Даже руки - и те стали лучше выглядеть и больше не пугали отеком.

- Вы... это... тоже, - дальше он забормотал совсем неразборчиво.

- Что? - не расслышал Корион и склонился ниже.

- Я говорю, тоже пропейте! - хрипло повторил Вадим. - Вы тоже можете быть отравлены... Просто симптомы... не выражены... Я-то сверхчувствительный, а вы нет.

И уснул на полуслове. Корион вздохнул. Мальчишка и впрямь был целителем - только эта порода в момент угрозы для жизни беспокоилась не о себе. Наверное, поэтому самоисцеление считалось в их среде вершиной мастерства. Как назло, именно этого умения Вадиму не хватало больше всего. Сначала трещина в черепе, потом аномальная реакция на любые магические воздействия, теперь еще и отрава. Корион познакомился со всеми материалами, которые скопились у Мерфина, и знал, что изрядную долю спокойствия мальчишке добавила дереализация. Но это все равно не помешало профессору проникнуться уважением. Так быстро сообразить об отраве, четко доложить о своих действиях и ощущениях мог не всякий взрослый эльт и даже не всякий алхимик. А им подобное умение жизненно необходимо.

Корион отнес Волхова в спальню, устроил на кровати и, нащупав небольшой жар, закутал в одеяло. Отмахиваться от совета он не собирался. И перчатки стоило бы исследовать.

И доложить Аунфлаям о покушении. Ведь извне в замок никто не мог проникнуть. И единственными, кто мог провернуть фокус с многокомпонентной отравой, были постоянные жильцы замка. Те, кто знал привычки Кориона, у кого был доступ в его комнаты.

Самый смак ситуации заключался в том, что такими жильцами Фогруфа были лишь сами Аунфлаи. Им его смерть была невыгодна ни с какого бока. И с точки зрения Кориона это был перебор - создавать привязанность такими методами.

Корион нашел в хранилище еще один комплект детокс-зелий, зашел в ванную и, отсалютовав своему отражению, осушил первый флакончик.