Подружка смешливо фыркала в бокал с мартини и послушно ела.
— А теперь не грех и делом заняться! — Галина усадила меня спиной к зеркалу и взяла пальцами за подбородок, придирчиво поворачивая мое лицо из стороны в сторону и рассматривая опытным взглядом профессионала. — И чего ты столько лет себя почем зря гробила, не развлекалась, не наряжалась? — Вопрос прозвучал риторически.
Я покаянно хмыкнула:
— Женщина почти беспомощна, пока у нее не высохли накрашенные ногти… Хотя, — я демонстративно набычилась, — при желании, от любого мужика всегда отбиться можно!
— Если есть желание, то зачем отбиваться? — Галка недоуменно пожала пухлыми плечами.
Я показала ей язык.
— Значит, так, — глубокомысленно рассуждала подруга, пропустив мимо ушей мои оправдательные сентенции и глупые выходки, — черты лица у тебя явно не русские, а скорее — европейские. Вон носик какой аккуратный: тонкий, кончик чуть приподнят, ниже переносицы — горбинка. Не то что мой шнобель! — Галина игриво ущипнула меня за нос. — А лицо худое, поэтому открытый лоб придает тебе нечто лошадиное, делая похожей на Ксюшу Собчак. Но это мы исправим, выстрижем челку! — В ход немедленно пошли филировочные парикмахерские ножницы.
Я безропотно отдавала себя на растерзание…
— Дальше поступим так… — увлеченно бубнила непризнанный стилист, выкладывая на стол кучу косметики. — Ты белокожая и светловолосая, золото тебе не пойдет. Уши проколоты, а серьги не носишь. — В мои мочки тут же вдели два широких чеканных серебряных кольца. — Теперь макияж. Немного серых теней на внешний угол глаза и серебристых — под бровь. Тонкая черная подводка… То-о-онкая, я говорю, мы же из тебя не царицу Нефертити делаем! Ну и глазищи у тебя, Ева! Ни у кого больше таких не встречала, а уж баб в наш салон ходит — будь здоров! Они же у тебя почти черные, вон — зрачка не видно… Ну прямо как у колдуньи! Ресницы красим серой тушью, брови — тоже серым карандашом. Немного румян и розовая перламутровая помада! А теперь вот эти брюки… — Из ее бездонной волшебной сумки появилась гора тряпок…
Я, словно сомнамбула, покорно надевала каждую подсунутую мне вещь…
— Ну все! — довольно изрекла Галина и подтолкнула меня к зеркалу. — Любуйся!
Я глянула на себя и потрясенно взвизгнула. В моей затрапезной прихожей стояла прекрасная незнакомка!
Мужчины, помните: есть женщины некрасивые, которые даже не догадываются о своем уродстве. Избегайте их, ибо они глупы. Есть женщины некрасивые, понимающие степень своего безобразия. Пожалейте их, потому что они несчастны. Есть женщины красивые, не признающие силу своей привлекательности. Они скромны — помогите им. А есть красавицы, полностью осознающие весь блеск своей красоты. Они в помощи не нуждаются, ибо сами решают — что, когда и как им с вами делать…
Вот уж не думала, что челка и макияж способны так разительно изменить мое блеклое, ничем не примечательное лицо, превратив меня в девушку с обложки модного журнала. Мой лоб прикрывала легкая кудрявая челка, а остальные волосы тяжелыми серебряными локонами лились по плечам, идеально гармонируя со стилизованными под старину серьгами. Косметика превратила меня в красавицу — нежную и загадочную, подчеркнув необычный контраст белой кожи и темно-серых глаз. Губы напоминали два соблазнительно сомкнутых лепестка розы. Тонкую шею обнимал ворот зеленой водолазки, стройную талию подчеркнул кожаный жилет, а широкие черные брюки в стиле Марлен Дитрих придали моим ногам совершенно запредельную длину.
— Ну какова? — радостно потерла ладони Галка. — Бритни Спирс нервно курит в сторонке!
Я продолжала зачарованно таращиться на свое отражение, шокированая произошедшей со мной метаморфозой. Живая иллюстрация к сказке о Золушке, преображение Гадкого утенка!
— Едем! — не терпящим возражений тоном приказала Галина, бросая мне черную, обшитую полосками песцового меха курточку. — Я тебя с такими мальчиками познакомлю — закачаешься! Кстати, — ее брови угрожающе нахмурились, — у меня новый друг — адвокат. Чего там Вадичка про «отберу квартиру» гавкал? Да и в целом нужно лечить твою затяжную депрессию!
Я весело кивнула, пьянея от новой себя. Лечить так лечить!
Все последующие дни запечатлелись в моей памяти непрерывной цепочкой феерических развлечений и увеселений. Галина водила меня по клубам и дискотекам, заставляла пробовать неизвестные мне ранее сорта спиртных напитков, учила танцевать и играть на бильярде. Я увлеченно сбрасывала надоевшую шелуху своей прежней нелюдимости, вливаясь в бьющую ключом жизнь ночного города. Я ощущала себя расстриженной монашкой, покинувшей привычную келью, в которой я безвыходно провела целых двадцать пять лет. Годы учебы в универе стали для меня периодом зубрежки и сидения в библиотеке, и только сейчас я узнала, как много удовольствий прошло мимо меня, не задев ни душу, ни тело. Я видела, что нравлюсь мужчинам, и посему флиртовала с ними довольно смело, дав волю своей всегдашней любви к шуткам и иронии. Но я так и не смогла подвигнуть себя к интимной близости с кем-нибудь из новоприобретенных поклонников, несмотря на все уговоры Галки. Нанесенная Вадимом сердечная рана еще не зарубцевалась окончательно, давая знать о себе при виде каждого высокого брюнета. Мое разочарование в мужчинах оказалось слишком велико, а потому мое сердце оставалось закрытым для всех…
Ну и конечно же самым ярким событием в моей совершившей крутой поворот судьбе стала встреча Нового года, произошедшая у главной городской елки на центральной площади. Часы пробили двенадцать, когда мы откупорили бутылки с шампанским и принялись спешно разливать его по пластиковым стаканчикам, оделяя выпивкой знакомых и незнакомых людей. Рядом оглушительно визжали какие-то малолетки, в небо взлетали яркие огни праздничного салюта. Рыжеволосый Игорь расчувствованно чмокнул меня в щеку и чокнулся со мной стаканом, пролив половину себе на дубленку. На площади царила непринужденная атмосфера, попадать в кою мне раньше не доводилось. Гирлянды на елке переливались сказочными огнями, в желудке весело плескалось выпитое натощак вино, и, наверно, поэтому весь окружающий мир казался на редкость доброжелательным, готовым принять меня в свои призывно распахнутые объятия. И в тот миг я была счастлива. Счастлива, как никогда!