— Боги спустились с неба покарать нас за грех прелюбодеяния! — невесело отшутилась я, наблюдая за выражением его светлых глаз.

Зрачки мужчины гневно потемнели.

— Любить — не грех! — внушительно, по слогам процедил он, словно пытаясь меня загипнотизировать. — А ты есть незапятнанное воплощение чистоты и спасения. Помни об этом всегда, звезда моя!

Мое сердце вздрогнуло и забилось сильнее, взбудораженное силой его любви.

— Наверно, домоправительница, — извиняясь, улыбнулась я, не ощущая ни малейшей тревоги, — пришла забрать пустую посуду…

— В три-то часа ночи? — резонно усомнился Рейн, взглянув на часы. — Прямо скажем, не самый приличный поступок для пожилой женщины…

Я удивленно прикусила губу, мысленно соглашаясь с убедительностью его веских доводов. Нет, нас явно посетила не ассони Элешка. Но кто тогда?

Между тем стук повторился, на сей раз став куда громче и настойчивее…

— Лежи, я сам открою, — хозяйским тоном приказал Рейн, откидывая одеяло и поднимаясь с кровати.

Я хмыкнула, покоренная и одновременно разочарованная его поведением. Стоит только мужчине овладеть женщиной, как тот сразу же начинает считает ее своей собственностью! Совершенно не стесняясь наготы, Изгой подошел к двери и, немного поколебавшись, положил руку на чеканную бронзовую ручку. Я пыталась сосредоточиться на возможной опасности, скорее всего поджидающей нас за порогом, но невольно залюбовалась его стройной фигурой и белой кожей, разительно контрастирующей с темными стеновыми панелями, выполненными из мореного дуба. В Изгое было что-то неземное, абсолютно нечеловеческое, отталкивающее и в то же время притягивающее, делающее его еще более привлекательным в моих глазах. Мой снежный принц!

— Не бойся, моя госпожа! — Он обернулся и послал мне печальную, пленительную, какую-то прощальную улыбку. — Жаль, что счастье всегда так быстротечно… Тебе они не причинят ни малейшего вреда!

— Мне? — вскрикнула я, исполненная недоброго предчувствия. — Как прикажешь понимать эти странные слова? Значит, они способны причинить вред тебе? Кто к нам пожаловал?

— Ш-ш-ш, — нежно укорил меня Изгой. — Сейчас ты стала похожа на испуганное дитя. Скрой страх, моя госпожа, и веди себя с достоинством, подобающим чаладанье народа лугару!

— Враги? — предположила я, привставая в постели и прикрываясь простыней. — Так там враги?

— Нет, — криво ухмыльнулся он, — но называть их друзьями мне тоже не хочется… — Он резко повернул ручку и распахнул дверь…

В квартиру незамедлительно вступили три высокие фигуры и, заметив меня, полусидящую на разворошенной постели, тут же низко поклонились, выражая почтение и готовность услужить. Я восхищенно рассматривала троих мужчин, таких же рослых, гибких и белокожих, как и Рейн, отличающихся от него лишь цветом волос и глаз — более темных и живых. Одетые в черные кожаные плащи до пят, они имели при себе длинные клинки, подвешенные в укрепленных на бедре ножнах, и носили стальные ошейники в виде ленты, плотно обвивающей их мускулистые шеи. Под распахнутыми плащами и расстегнутыми рубашками я заметила стальные щитки в форме ромба, укрепленные точно в области сердца.

Стоящий впереди воин, настоящий гигант с грозно бугрящимися мышцами, выделяющийся среди прочих своей суровой мужественной красотой, мягко улыбнулся, взирая на меня немного осуждающе, словно на провинившуюся маленькую девочку. В ответ я непроизвольно вцепилась в мятую простыню, сконфуженно натягивая ее до самого подбородка. Меня застали в довольно пикантной ситуации…

— Моя госпожа! — Гигант опустился на одно колено. — Воины твоего народа рады приветствовать свою великую чаладанью в ее родном городе.

Я рефлекторно кивнула, ибо мое пересохшее от волнения горло отказывалось издавать хоть какой-нибудь звук. Лугару говорил на чистейшем венгерском, правда используя архаичную лексику и строя фразы немного старомодно.

Спутники гиганта поддержали приветствие своего предводителя, синхронно ударив кулаками по методично загудевшим нагрудным щиткам. Похоже, они выполняли старинный ритуал.