— Мы не делали этого, она сама! — вновь заверещала Присцилла, поняв, что ситуация даже хуже, чем она думала до этого. Её брат и вовсе молчал, с его лица спали все краски, и он даже не пытался оправдываться.
— Я не буду молчать. Завтра же напишу формальную жалобу. Не только в администрацию академии, но и в городскую стражу, — громко сказала я, едва слыша свой голос из-за мигрени, которая моментально вернулась, как только я поняла, что акт моего наказания, начатый этими двумя, остановлен.
Я в безопасности. Окружена друзьями.
— Айви, но ты же сама подскользнулась и упала, не ври, что мы сделали это с тобой! — закричала Присцилла. Я только оттянула ворот, показывая синяки от рук её брата на своей шее. Да, о раковину я ударилась сама, но это произошло из-за того, что меня удерживали она и её брат, с намерением применить физическое насилие.
— Ты совсем больная, Присцилла, — в ужасе прошептала Лэйси. Её бывшая подруга вновь принялась лепетать что-то в оправдание, но я уже не слышала этого — Эмма уводила меня из уборной.
Снаружи собралась небольшая группа зевак, привлечённых криками. Позже я узнала, что кто-то привёл их подслушивать слова Макса. В это время здесь обычно никого не бывает, и его отповедь не должна была привлечь внимания, но по какой-то причине они все оказались здесь.
Увидев меня, многие из них вздрогнули и пытались отвернуть лица, стыдясь своего интереса к побитому человеку. Но были и те, кто считал, что я заслужила физическое наказание за то, что крала идею проекта у «той самой женщины-ликвидатора».
Люсиль стояла в центре этой группы, выглядя показательно потерянной, но по её глазам я видела, что она добивалась именно этого. Она наслаждалась моим видом, но ещё больше — теми словами, что Макс мне сказал. Я считала, что она дождалась, когда я полностью заряжу артефакт, когда у меня не будет сил и энергии сопротивляться, и подговорила Макса высказать мне всю свою обиду и недовольство именно сейчас. Возможно, она даже организовала ему встречу с мистером Маршем. А потом привела зрителей, хотя я уверена, если кого-то спросить, они скажут, что «случайно» мимо проходили.
Я не знала, почему она так ненавидит меня. Сделала ли она это для того, чтобы у меня совсем не было разерва на завтра? Чтобы я не смогла зарядить её монстр-артефакт даже до второго уровня? Или же она хотела окончательно разрушить то, что могло зародиться между мной и Максом?
Что ж, ей это удалось.
Очень хотелось высказать ей всё, что я о ней думаю, но я буквально заставила себя сконцентрироваться на своей мигрени и не думать о Люсиль. Не нужно делать свою ситуацию хуже, чем она уже есть. Если я как-то выдам себя сейчас, Люсиль может подкинуть мне сюрпризов на завтра, а мне это не нужно.
Эмма отвела меня в лазарет, где мастер Ошеа, наш медик, тут же зарегистрировала все мои травмы, а затем начала магически залечивать порезы около глаза. Я действительно могла лишиться глаза; один из осколков застрял совсем близко, и теперь медик осторожно очищала мои раны. Она выдала мне обезболивающее, которое, наконец, немного убрало мою мигрень.
На душе было пусто от слов Макса и от того, что история повторяется. Я хотела, чтобы наступила защита диплома, чтобы всё кончилось, и одновременно боялась, что я что-то упустила. Что история повторится, что на мне вновь окажется чудовищное ограничение и справедливость не восторжествует.
По крайней мере, усилитель больше ей не достанется, благодаря патенту, так что и моего долга Фуллагарам не будет существовать.
Подруга поднесла ко мне зеркало, и я усмехнулась своему «шикарному» отражению — царапины залечили, и теперь они превратились в поверхностные шрамы, которые исчезнут через пару дней. Но левый глаз опух так сильно, что его было не открыть.
— Отёк спадёт через пару дней, — сказала мастер Ошеа, думая, что я испугалась своего отражения.
Куда больше моего внешнего вида меня волновало полное отсутствие резерва. Да, что-то восстановится за ночь сна, но моё психологическое состояние было таким плохим, что я едва ли соберу силы на демонстрацию артефакта завтра.
Как Макс мог так поступить? Как он мог прийти ко мне со своими претензиями сегодня? Он же знал, что я волновалась по поводу диплома. Я говорила ему об этом на нашем единственном свидании. Может, в этом и была его цель. Если он верил, что Люсиль была его спасительницей и я крала её идею, возможно, он хотел, чтобы я провалилась. А может, он думал, что у меня нет никакого проекта, и я только изображала слабость.
Ирония судьбы была в том, что в прошлой жизни многие элементы и даже пара комбинаций в монстре-артефакте повторяли те, что были в усилителе, и кто-то действительно мог сказать что я крала ее идею, но в этот раз я оставляла на столе полный хлам, и что бы не собрала Люсиль, оно не имело никакого отношения к моему усилителю.