— Что это значит? Разве уролог не должен оперировать?

— На западе существуют такие, говоря привычным нам языком, небольшие профильные поликлиники с лабораторией, которая делает все необходимые анализы, рентгеновским кабинетом с рентген-техником и рентгенологом-врачом, одной или двумя медицинскими сестрами. Всем этим руководит Генрих, второй совладелец просто вложил в это половину денег, он даже не врач. А Генрих много работает, стал профессором и надеется со временем стать единоличным владельцем этого кабинета.

Таня внимательно посмотрела на отца, словно изучала его лицо, как настоящий физиогномист, — искренен ли он до конца, когда без тени ревности и зависти рассказывает о Генрихе, о его любви к маме, о его отношении к их семье? «Может, папа по-прежнему преодолевает свою ревность? Нет, — подумала она, — он не кривит душой. Расскажи любому — не поверят, тут же сошлются на расхожее мнение, что так не бывает. А вот у моих родителей случилось. Значит, все-таки в жизни всякое бывает, ничего нельзя предугадать, даже при всем желании по шаблону, по стандарту не проживешь…»

Она спросила отца:

— Почему ты раньше ничего про это не рассказывал? И мама тоже. Я все время слышу про него, что-то помню с детства, но чтобы так…

— Да как-то не пришлось к слову. Теперь знаешь. Все. Вечер воспоминаний закончен. Сейчас придет мама. Давай готовить ужин — и за химию!

— Ненавижу всяческую химию! — скорчила брезгливую рожицу Танька.

— Ого, старушка! Тебе до третьего курса придется химичиться, будет вам и аналитическая, и органическая, и биологическая химии — досыта нахлебаешься, это уж точно. Так что — терпи, пластун, доктором будешь.

— Пап, а у него дети есть?

— У кого? — не понял сразу Дмитрий.

— Ну, у Генриха, у кого же!

— A-а… Нет, он так и не женился, — ответил отец и, помолчав, добавил: — Хотя дети могут рождаться и без брака… Почему ты спросила о детях?

— Просто так, интересно. Мы же целый час говорим о Генрихе, мне кажется это нормально — дети.

— Знаешь, ни мне, ни маме этот вопрос не приходил в голову, и Генрих никогда об этом не писал.

— Раз не писал, значит — нету, — заключила Танька.

— Почему? Могут и быть, — возразил Дмитрий.

— Когда у старого друга рождается ребенок, он, как правило, сообщает об этом, это же логично, пап.

— Согласен, логично.

— А если нет детей, не станет же он писать вам: «Знаете, у меня все еще нет детей».

— Тоже логично, — согласился Дмитрий, — но, пожалуй, нам пора заканчивать копание в личной жизни Генриха. Вот поеду — и все узнаю.