XXIII

Сегодня я взяла в город сетку с яйцами и кувшин с сидром. По дороге к лавке Эйба Дадди я увидела, как Леон Картрайт перебежал улицу, чтобы перехватить Марию. Она торопилась куда-то по своим делам. Я была от них всего в десяти шагах, но никто не обратил на меня внимания.

– Выходишь за него, да? – спросил он, глядя ей прямо в глаза.

– Выйду, если захочу, – ответила она, продолжая идти, как будто никого рядом не было. Ему приходилось чуть ли не бежать.

– Ты не любишь его.

– Захочу – полюблю, – она остановилась.

– Тьфу!

Она снова пошла. Он схватил ее за руку.

– Тебе нужна только его ферма, – проговорил он. – Твоего сердца он никогда не получит.

Я вытащила из корзины яйцо и изо всех сил швырнула его в Леона. Скорлупа лопнула, и желток потек по кудрявым волосам.

Он заорал, обернулся и увидел, что это я. Только это его остановило. Несколько лет назад все было бы по-другому.

Он стал выковыривать скорлупу из шевелюры, выругался, но больше ничего не сделал.

Мария посмотрела на меня. Ее темные глаза, которые тебя приворожили, оглядывали меня с ног до головы, как будто видели впервые. Она почти улыбнулась. Потом она повернулась и пошла, а Леон отправился домой мыть голову.

XXIV

Вдруг до меня дошло, насколько просто мне было промазать и попасть яйцом в нее.

Может, так и следовало поступить.

XXV

Тобиас Солт, веснушчатый сын мельника, вернулся домой после ночного дежурства. Он шел медленно, глаза были красными.