Всё шло своим чередом. Привозили солдат из дивизии на прополку огурцов. Огурцы предназначались для переработки на Багаевском консервном заводе. Занято ими было не помню точно сколько гектаров, но, как всегда, много, и овощеводы, даже и с приданными им университетскими, не справлялись. Пришлось вызывать солдат. Заместитель командира дивизии подполковник Пушкарёв всегда охотно помогал совхозу, но и дивизия внакладе не оставалась.

Всё было тихо, спокойно. Даже куриц никто не трогал, правда, пропала собака у пастуха, но собака эта была кобель, и пропасть она могла по естественным причинам.

По-настоящему пошли слухи после того, как на четвёртый день от того случая с курицей Петрова молодайка обратилась к фельдшеру с жалобой на плохое самочувствие, слабость и тошноту. Фельдшер стал её спрашивать, что она ела в последнее время и как выглядел её, выражаясь по-научному, стул, и поскольку молодайка была из себя ничего, выразил желание её осмотреть. Тогда-то он и увидел в первый раз на шее, ближе к ключице, две ранки на коже.

– Что это у тебя такое? – спросил он. – Это муж тебя так?

– Скажете тоже, – удивилась Нинка.

– А откуда ж у тебя эти ранки?

– Да я не знаю. Думала, может, гусеница какая. Я вчера в саду работала, вишню убирали, – сказала Нинка.

– Гу-се-ни-ца, – передразнил фельдшер и помрачнел. – Я вообще не понимаю, что это такое, я такого раньше не видел. Расположены симметрично, как зубы, это тебя собака могла так укусить, причём довольно большая. А может, тебя собака укусила, а ты не помнишь?

– Ну что вы, Иван Игнатьевич, такое говорите, – возразила Нинка. – Если б меня собака укусила, да ещё и за шею, я бы наверняка запомнила.

– Ты вот что, – сказал фельдшер, – если это не твой мужик тебе сделал, ты ему лучше не показывай: выглядит это, Нина, подозрительно.

Фельдшер бросил на неё многозначительный, тяжёлый взгляд.

– Да что вы такое говорите, Иван Игнатьевич! – отмахнулась Нинка. – Вчера, как с работы пришла, мы с Сергеем на мотоцикле на речку ездили, потом поужинали, я птицам насыпала, свиньям, корове наложила – и мы спать легли. Я и не ходила больше никуда, а вчера утром у меня этого точно не было, я бы такое заметила на шее. Вы посмотрите, что это у меня, может, от печени?

– От печени, – ухмыльнулся фельдшер, рассматривая градусник, который он вытащил только что у неё из подмышки. – Почему это от печени?

– У свёкра печень болела, и тоже пятнышки были на коже, – объяснила Нинка.

– Пятнышки, – опять ухмыльнулся фельдшер. – Недодержали.

И градусник, который он рассматривал, сунул обратно Нинке под мышку.

– Да как недодержали? – возразила Нинка. – Вон у вас часы на стене. Четырнадцать минут держали!

– Говорю, недодержали, значит, недодержали! Ты хочешь сказать, у тебя температура 29,7? С такой температурой люди не живут! – настаивал фельдшер.

– Может, градусник неисправный? – неуверенным голосом предположила Нина.

– Ну-ка, давай я тебе давление померяю, – схватился за тонометр фельдшер.