– Нет, – говорит Милла и наклоняется вперед. Ее лицо кажется серым в мрачной темноте.
– Будешь, – повторяю я и делаю знак, чтобы она осталась сидеть. – Рано или поздно вы все меня возненавидите.
– Почему?
– Потому что, – вздыхаю я и прислоняюсь изуродованной щекой к дверному косяку, – когда я начинаю, то не могу остановиться.
Последняя часть предложения была, скорее, предупреждением самому себе.
Глава 23
Его едва видно сквозь деревья. За ним в обе стороны со свистом пролетают машины. Рядом Сив сидит на корточках со спущенными штанами.
– У тебя есть бумага? – спрашивает она, закончив.
– Нет, – отвечаю я.
В ее взгляде отчаяние.
– Чего? – спрашиваю я, корча ей гримасу. – У меня нет. Подотрись мхом или еще чем-нибудь.
– Фу, – Сив осматривается вокруг и снова поднимает глаза. – Гадость какая.
– Тогда рукавом куртки.
– Нет! – протестует она.
– Рукой?
– Перестань, – огрызается Сив со смешком, изо всех сил стараясь не потерять равновесие и не упасть. – Не хочу, чтобы рука была в моче.
– Надо было подумать об этом до того, как идти сюда. Могла бы пописать в кафе в Драммене или подождать, пока доедем до Тёнсберга.
Сив прислоняется к стволу дерева и смотрит через кусты на заведенную машину, стоящую у дороги.
– Можешь спросить у него?
– Сама спроси.