— Не знаю точно.

— Значит, если бы не сидели, могли проскочить это место?

— В том-то все и дело. Да ты что спрашиваешь, как следователь?

— Ну что ты, — смутился Янис, — просто интересно. Мы ведь потом всю лощину прошли. Дальше обвалов не было.

— Ну значит, только один снежный заряд специально для избранных.

Но Янис не улыбнулся моей шутке. «А может, действительно что-нибудь с легкими? — подумал я. — Расспрашивает меня, а думает о себе». Пожалуй, еще ни разу со времени нашего знакомства я не видел его таким расстроенным. Попробовал перевести разговор на другое.

— Со мной в палате лежит старшина Мраморный. Рассказал он мне забавный случай про одного Иванова...

Но Янис только делал вид, что слушает, а думал о своем. Потом спросил невпопад:

— Так, говоришь, дело идет к выписке?

— Я этого не говорил.

— Как? Ах да, это врач.

— Ты и у врача был? — удивился я. — А ну, выкладывай!

— Принял хорошо, вежливо, выпроводил еще вежливее. Да ты не торопись, им лучше знать: что, когда и куда.

— То есть как это куда? — растерялся я.

— Это к слову пришлось. Лечись, говорю, хорошенько.

— Не буду! — отрезал я и поднялся.

— Подожди, Николай, еще один вопрос. Чья инициатива была сидеть именно в этом дурацком месте?

Только тут я понял, что, в сущности, еще ничего не рассказал Янису. Нет, не зря меня держат здесь, каких-то заклепок определенно не хватает. И я вкратце изложил опостылевшую мне историю, как подбадривал Гали в пути, как предупреждал об опасности, как уговаривал, приказывал, угрожал, как потом откапывал его сломанной лыжей. У Яниса все шире расползалась знакомая улыбка. Наконец он вскочил, изо всех сил сдавил мою руку, обжег горячим дыханием:

— Спасибо, Николай, спасибо! А теперь побежал к врачу. Из отряда нас приехало несколько человек, старший, наверно, поднял тревогу, объявил розыск. — И уже на ходу бросил: — Все тебе шлют большой привет и желают скорого выздоровления!..

Так я ничего и не понял.