– А вот список виновных в сегодняшнем инциденте мне необходим через час, – неожиданно резко подвел полковник итог беседы. – Ни минутой позже. И запомните, я никогда и ни о чем не забываю. Передадите его товарищу младшему лейтенанту, он подождет в приемной. Товарищ Гаврилов, вам все понятно?
– Так точно, товарищ полковник! – напрягся от ощущения собственной значимости Степан.
– Добро. После этого сразу ко мне, будем решать, что с этими бракоделами делать. До встречи, товарищи конструкторы. – Батоныч коротко кивнул, разворачиваясь к выходу из кабинета. Танкисты затопали следом, оставив осторожно переглядывавшихся Зальцмана с Котиным наедине…
– Товарищ полковник, вопрос разрешите? – обратился к Владимиру Петровичу старшина Баранов, когда они, оставив мамлея в приемной, вышли в пустынный и гулкий коридор заводоуправления.
– Валяй, Николай Матвеич. Ну, в смысле можно, разумеется.
– Вот товарищ конструктор про артсамоход говорили. А я никак представить не могу, как же можно такую махинищу, как «МЛ-20» в танк запихнуть? Видал я их, вживую, так сказать. Здоровая ж дура, под восемь тонн весом, только трактором и тягать. А тут в танк… Ну, в смысле в самоходку?
– Можно, старшина, очень даже можно. Если творчески подойти, конечно, – добродушно ухмыльнулся Батоныч.
– Ну, не знаю… – задумчиво покачал головой танкист, всем своим видом выражая глубочайшее сомнение. – Вон, тот же «кэвэ-два» взять: хорошая машина, мощная. На Финской любые ДОТы вдребезги с двух-трех выстрелов разносил. Но проблем с ним сколько? И башней при стрельбе не ворочай, и заряд особый нужен, и стрелять только с ровной площадки можно. Ходовая опять же летит только так, поскольку тяжелый шибко. Как бы и тут на те же самые грабельки не наступить. А то лоб-то, он не казенный, тарщ полковник…
– Не наступим, – улыбнулся Бат, останавливаясь. Подошел к окну и положил на пыльный подоконник (стекла оказались не менее пыльными, мытыми в крайний раз, судя по всему, еще до войны) блокнот. Несколькими штрихами гелевой ручки набросал на листке силуэт будущей САУ.
– Вот гляди, старшина. Насчет поворотной башни ты полностью прав: схема оказалась недоработанной. Слишком велика отдача даже при стрельбе уменьшенным зарядом, не говоря уж о полном. Потому сейчас мы установим орудие жестко, непосредственно в броневой рубке. И энергия выстрела будет распределяться сразу на несколько ключевых точек корпуса. Кроме того, теперь гаубица расположена низко, больше чем на метр ниже, чем в «КВ-2». Соответственно, возрастает общая устойчивость машины после выстрела. Это если не учитывать, что теперь стрелять она будет только по фронту, поскольку нечего разворачивать. Как тебе?
– Ну а чего ж… – Баранов привычным жестом разгладил прокуренные усы. – На картинке-то все красиво и правильно. А вот как оно на самом деле выйдет – поглядим. В металле-то оно всяко иначе будет. На бумажке – одно, а живой танк – вовсе даже иное…
– Насчет того, что танк живой – это ты правильно сказал, Коля… – задумчиво пробормотал Бат, убирая блокнот и ручку обратно в планшет. – Так оно и есть. Вот только знает об этом только тот, кто хоть один бой прошел. Ладно, пошли, товарищ философ. Будет время – еще поговорим об этом…
Глава 15
Высунувшись из люка механика-водителя, Батоныч стянул с головы танкошлем (не местного образца, а свой, из будущего) и устало отер мокрый лоб тыльной стороной ладони. Душегубка, а не танк, бляха-муха! Хотя в Африке и хуже бывало. В смысле жарче. Да и взмок он не столько из-за высокой температуры в отделении управления, сколько из-за постоянных физических усилий, прилагаемых во время езды.
Из соседнего люка показалась голова Баранова, выглядящего несколько посвежее: старшина оказался более привычен к танкам этого времени. Кроме того, Бат принципиально не пользовался его помощью, предпочитая самостоятельно справляться с фрикционами и переключениями передач. Поскольку хотел сложить полностью свое мнение об этом танке. Воевать-то на «КВ» он собирается, не дядя…
Когда Бат день назад попросил одного из заводских механиков дать ему пару уроков вождения «Ворошилова», никто особенно не удивился. Ну, взбрела в голову столичному проверяющему очередная блажь, что ж тут такого, собственно? Вон как он накануне заводское руководство «построил». Отчего бы и нет? Тем более полковник и на самом деле фронтовик-танкист, да еще и со «звездой Героя» на груди. Интерес к незнакомому танку тоже казался вполне понятным – наверняка раньше воевал на легких, может, в Испании, может, на Халхин-Голе. Или на «двадцать восьмом» в Финляндии, не станешь же в лоб спрашивать? Вот и хочет с новой для него машиной ознакомиться, небось воевать на «КВ» собирается.
Но вот когда Владимир Петрович, сделав по полигону пару кругов, сообщил, что в ближайшие дни намерен лично обкатывать каждую сошедшую с конвейера машину, многим откровенно поплохело. Сперва пытались отговорить, даже Зальцману звонили. Но директор ЛКЗ отрезал: «Товарищ полковник знает, что делает, окажите ему любую помощь» – и бросил трубку, распорядившись больше его по этому поводу не беспокоить. Смирились. Тем более что в танке с ним постоянно находились еще двое танкистов из его «свиты», как между собой прозвали их заводчане. Иногда к ним присоединялся еще и лейтенант госбезопасности, правда, всего пару раз: непривычного к поездкам в танке особиста сильно укачивало.
Первый заезд вышел неудачным: танк с новой, спешно перебранной КПП уже с нормальными шестернями заглох, не проехав и двух десятков километров из положенных тридцати. Прямо «в поле» Батоныч пересел на другую машину… и вернулся на завод на буксире. На этот раз перегрелись и вышли из строя бортовые фрикционы и лопнул палец одного из траков – полковник так и не понял, как ухитрился не размотать гусеницу. Заглохший «КВ» своими силами завести так и не удалось, тоже притащили обратно при помощи исправного танка.
Разговор с директором завода оказался более чем коротким: