Ознакомился с бумагами из торгпредства. Интерес к Селезневу проявляет крупнейшая корпорация SONY – один из столпов японской экономики. А это вообще за гранью любого понимания. Своих звезд что ли японцам не хватает – с утра до вечера крутят рекламу с участием Селезнева. Один плюс – действие там происходит в Москве и это преподносит советский образ жизни в самом лучшем свете. Но вот кривляния мальчишки на фоне Кремля – неописуемый позор! Романов совсем из ума выжил, если такое разрешил. Селезнев что – всех их там околдовал? Куда смотрит Политбюро? Почему молчит Суслов? И почему вдруг министр обороны Устинов – этот разумнейший человек и настоящий патриот, разрешил мальчишке прилететь в Японию на боевом МиГе? Почему?! Мало ему было скандала с Беленко трехлетней давности?

Дмитрий Степанович до сих пор не мог забыть, сколько проблем он хлебнул тогда – в сентябре 76-го. Пробыв к тому моменту в должности посла меньше пяти месяцев, ему тогда пришлось принять на себя весь удар. Советское руководство пыталось нажать на Японию, требуя возврата Беленко вместе с самолётом, и угрожая в случае отказа прервать выполнение двусторонних внешнеторговых соглашений. Покойный Громыко из кожи вон лез, чтобы дожать японцев. Бесполезно. Только отношения с восточным соседом испортили. Было свернуто все культурное сотрудничество, и в советско-японских отношениях наступил застой, который дает о себе знать до сих пор.

И вот теперь новые веяния из Москвы – власти СССР снова готовы сотрудничать с Японией. Только надолго ли это потепление? И сколько продержится на своем посту Григорий Романов? Вести-то из столицы приходят далеко неоднозначные. Не проще ли будет переждать смутные времена, не ввязываясь в сомнительные авантюры? А то ведь и на пенсию могут отправить. Так много вопросов, и где найти на них ответы?

******

Предчувствия меня не обманули. Товарищ Полянский был совсем не рад меня видеть, хоть и старался приветливо улыбаться, пожимая мою руку. Но перед этим не упустил случая помариновать меня минут пять в гостиной, заставив себя ждать. Посол с его манерами вальяжного барина не вызывал никакого доверия, а уж сколько патоки в голосе…

– Ну, рассказывайте, Виктор, как ваши дела?

Прямо отец родной, а самого аж передернуло от портрета Ленина на футболке. Видимо принял его дизлайк – опущенный вниз большой палец руки – на свой счет! Ох уж эти политесы… Мне бы отзвониться Веверсу по высокочастотной связи по-быстрому, да свалить отсюда. А вот приходится изображать радость от встречи с послом. Этому товарищу хочется новостей из столицы, причем желательно жареных. Но ничем не могу ему помочь – я временно поглупел и старательно поддерживаю образ недалекого парня. А мои тесные отношения с корпорацией SONY и вовсе его не касаются – мне без посла есть перед кем отчитываться.

От кофе отказываюсь – жарко. Делиться подробностями своих грандиозных планов тоже не рвусь. И вообще – дяденька, мне в Москву срочно нужно позвонить по защищенной линии. На вопрос: «кому?» отвечаю честно – генералу Веверсу. Фамилия председателя КГБ производит на Полянского впечатление.

Он осторожно интересуется, не случилось ли у меня чего? Нет, нет, что вы! Все в полном порядке. Просто я должен генералу доложить оперативную обстановку. И получить от него новые ЦУ.

При этих словах у посла отвисает челюсть – прямо вижу в его глазах работу шестеренок. Но в комнату защищенной связи меня все равно допускать не спешат. Полянский, явно испытывая ко мне неприязнь, продолжает тянуть время и настырно выспрашивать о планах на ближайшие дни. На мою повторную просьбу допустить меня до спецсвязи вздыхает, изображая притворное сочувствие. Но, кажется, не горит желанием брать на себя такую ответственность. То ли набивает себе цену, то ли просто «дует на воду», нахлебавшись в свое время неприятностей в истории с Беленко.

– Виктор, но я не получал уведомления из Москвы о наличии у тебя таких полномочий.

В этот момент дверь гостиной открывается и в нее заходит улыбчивый представительный мужчина лет сорока. На лице посла появляется радостное облегчение, словно он, наконец, увидел, кому меня можно сбагрить.

– А вот и Владимир Петрович, который поможет решить твою проблему!

Знакомимся. Так надо понимать, что это и есть наш резидент в Японии, хотя вслух «такое» разумеется, не произносится. Его появление как нельзя вовремя, я уже устал переливать здесь из пустого в порожнее. И есть у меня большое подозрение, что к своевременному появлению гэбиста причастен Вячеслав.

– Ну, вы пообщайтесь вдвоем, а я все-таки пойду, займусь делами. Работы много. До встречи, Виктор, еще увидимся!

Я вежливо пожимаю протянутую на прощанье руку посла и возвращаюсь к Владимиру Петровичу. Видимо, на лице моем в этот момент написано все, что я думаю о товарище Полянском. Потому что «наш человек в Токио» понятливо хмыкает. И мою невысокую оценку посла он, похоже, разделяет.

– Дмитрий Степанович очень много работает – с преувеличенным участием говорит он.

Ага… только почему-то прозвучало это как: «прямо-таки упахался наш барин!». Ехидно переглянувшись, мы переходим к делу, и дальше меня без долгих разговоров ведут в комнату спецсвязи. Владимира Петровича в отличие от посла точно уведомили из Москвы о моих полномочиях и допуске к ВЧ.

*****

Через десять минут мы уже покидаем посольство. Разговор с Веверсом получился конструктивным, но каким-то немного …скомканным. Говорил все больше я, докладывая то, что посчитал нужным. А он сам отвечал отрывисто, усталым голосом, и постоянно подгонял меня: «Да, говори…», «…давай побыстрее». И кажется, на то, что мне удастся попасть на самитовский прием, Веверс особо не рассчитывает. Но идеи с букетом и засадой на Картера признал здравыми: «Попробуй, может это и сработает». На вопрос о маме отец Альдоны уверяет меня, что с ней все хорошо, но тут же возвращается к разговору о Японии: «Еще проблемы есть?».