– Помоги, Хан. Ты чего!
Тот кривится, но хватает меня за левую руку и рывком дергает вверх. Я не чувствую ног и сползаю вниз, он опять дергает и ругается. На полу красные пятна и провода с торчащими усиками. Что-то я таких не помню, шевелящихся. Когда меня запускали, то было все цивильно и не страшно.
– Что с ним?
– Ослабел. Это нормально. Типа в коме пролежал и теперь нужно восстанавливаться организму.
– Начальство это не продумало что-ли? Сейчас тут народу будет немерено.
Я чувствую, что хочется рвать и громко икаю. Прошу, чтобы отпустили и дали наклониться ибо… Но меня не слышат.
– Все нормально. Поверни его спиной ко мне, только держи ровно.
Хан опять рывком поднимает меня и выпрямляет кулаком по спине. Потом удар по шее, кольнуло и я лечу лицом вниз. Рвота проходит, зато болит нос.
– Ты чего? – кричит молодой. – Зачем отпустил?
– Да он как-то дернулся, – оправдывается здоровый и хватает меня за руки. – Все сделал? Успел?
– Ага. Сейчас подействует.
– Вставай, игроман. Поехали прокатимся.
Меня опять ставят на ноги и на этот раз удержаться на ногах немного легче.
– Дайте мне пару минут. Не очень хорошо.
Через секунду меня уже волочат к двери. Ноги еще заплетаются, но крепкая хватка Хана под локтем не дает упасть. Странно, что ни сирены, ни еще какой сигнализации не слышно, они же тут всё разнесли. Обычно полиция тут как тут или люди собираются под окнами, но не слышно никакого гула голосов.
– Стой! – говорит молодой боец и мы правда останавливаемся.
– Чего? – рявкает Хан. – Что опять?
– Хан, надо переодеть его, я забыл. Он же голый почти. Притормози.
Хан ругается сквозь зубы и толкает меня к ближайшему столу. Я цепляюсь за края, чтобы не упасть и бумага летит на землю, рассыпаясь веером. В спину дует из приоткрытого окна, бабушка приучила бояться сквозняков, но сейчас лучше не возникать.
Молодой снимает с плеча рюкзак, открывает и высыпает на пол одежду. Спортивные штаны и кофту на замке.