— Как не стыдно!
«В чем дело? — подумал я. — Наверное, он узнал, что я играл».
Оказалось, что накануне наша первая доска с кем-то подралась в коридоре и от городских соревнований нас отстранили.
Бросок через горный перевал
Поездка на другую конференцию, которую на этот раз я совершал в одиночку — в Тараз (бывший Джамбул) с остановкой в Алма-Ате — с самого начала пошла не по плану. Я забыл дома мобильник, и моя младшая дочь догнала меня на такси, успев поймать у стойки оформления багажа в Шереметьево-2. Выйдя ночью из Алма-Атинского аэропорта, я взял такси, которое кругами и зигзагами повезло меня в гостиницу. Содрав внушительную сумму в рублях, шофёр пообещал отвезти меня на следующий день в аэропорт. Утром выяснилось, что он находится в 15 минутах ходьбы от гостиницы, и я понял, что такси за мной не заедет.
В аэропорту я встретил знакомого проректора по научной работе одного из местных университетов, который ехал со мной на ту же конференцию (см. вспоминалку «На земле предков»). Пока мы пили кофе и разговаривали, мы пропустили объявление на посадку, думая, что вылет задерживается. Вдруг я слышу голос по радио и в потоке казахской речи улавливаю свою фамилию. Мы бежим вниз по лестнице, перескакивая через ступени, и садимся в уже отъезжавший к самолету автобус. После этого на маленьком Боинге добираемся около часа до Тараза. Мой спутник тут же засыпает, а меня всё ещё трясёт от волнения.
На обратном пути мой маршрут вдруг изменился. Все гости уехали на поезде, а мы, трое мужчин и женщина, отправились на Ладе в Чимкент. Для этого надо было преодолеть горный перевал. На основном шоссе движение застопорилось, и по совету местного гаишника мы свернули на пустую старую дорогу. Потом мы узнали, что по прошествии часа перевал вообще закрыли из-за снежного бурана. Когда он начался, машина стала неуправляема, и её потащило в кювет. Сквозь щели в закрытых окнах нам в лицо полетели крупные снежинки. С трудом мы продвигались вперёд. Несколько раз нас чуть не сдуло ветром на обочину (здесь, бывало, в буран опрокидывались самосвалы). Слава богу, мы как-то добрались до Чимкента. Там мы разделились. Меня и заведующего кафедрой одного из местных вузов забрал к себе в машину его сослуживец по армии. Мы хорошо посидели в ресторане, затем переночевали в большом номере в гостинице и на следующее утро поехали на такси в аэропорт. Днём я вернулся домой, в Москву. Вся поездка заняла трое с половиной суток.
Мастер
Это был известный шахматист, участник чемпионатов Москвы и даже нескольких первенств СССР. Наверное, сейчас он стал бы гроссмейстером, но тогда их было не так много, как в наше время, и имена их знали все любители шахмат. Уже пожилой человек, солидный и требовательный. Он давно умер, да и времени с тех пор прошло очень много, однако я назову его словом «Мастер».
Он вошёл в зал Московского Дворца пионеров, чтобы дать сеанс одновременной игры нашей группе. Обычно здесь проводились турниры, мы сидели рядами, по три пары в каждом, но сейчас столы были выстроены в форме буквы «П». Мастер прохаживался вдоль них и, почти не задумываясь, делал ходы. Вообще-то мне очень нравились сеансы. Видимо, такой темп игры был идеальным для меня, склонного к спешке. К тому же они проводились без часов, кроме ничейной партии с международным мастером Джоном Нанном, о которой я расскажу отдельно. Против двух других, менее опытных сеансеров я сыграл ещё лучше — победил обоих.
Казалось, и на этот раз я ухватил птицу счастья за хвост. Сеансёр стал вдруг делать рискованные ходы. Вначале он отдал за мою ладью коня и пару пешек, затем я выиграл у него ещё две. На ферзевом фланге ладья и конь (чёрные) блокировали его короля, на другом — картина сложилась поистине фантастическая. Четыре проходные пешки выстроились в ряд на третьей горизонтали, за ними стоял мой король, а его две ладьи притаились где-то в тылу. К этому времени другие партии закончились с вполне предсказуемым результатом, и мы остались вдвоём с Мастером. С высоты своего роста он грозно навис над доской и стал торопить меня с ходами. Вокруг толпились наши ребята и старшеклассники, ожидая момента, когда я проведу хотя бы одну из четырех пешек в ферзи и Мастер сдастся. Но не тут-то было. Когда я в очередной раз замер над доской, он вдруг громким, строгим голосом сказал:
— Однажды, во время сеанса, Ласкер просто смешал фигуры, когда его соперник долго думал.
«Неужели и он смешает?» — мелькнуло у меня в голове. Представьте, какой психологический удар он нанёс мне, тощему восьмикласснику, к тому же из интерната. Это сейчас школьники ведут себя, как хотят, а в то время авторитет взрослого, особенно учителя, был очень высок. С другой стороны доски стоял целый мастер, которого нам представили как детского тренера. Я занервничал, стал играть в слишком быстром темпе и через десяток ходов получил линейный мат двумя ладьями. Птица счастья была упущена.
— Не хватило техники, — снисходительно произнёс Мастер, и все молча разошлись.
Однако через пару недель в нашу комнату заглянул один из старшеклассников, наблюдавших за тем сеансом.
— Что ты здесь делаешь? Пойдём, — сказал он мне и отвёл в другую группу. Мы сыграли несколько партий, потом я и три старшеклассника пошли к метро. Спуск был крутым (всё-таки Ленинские горы), и мой новый знакомый заботливо поддерживал меня, тогда еще неспортивного, за локоть. Они учились в 10-ом классе, и для них я был просто маленьким.
Как нас держали в заложниках (лихие 90-е)
Это был мой первый из четырёх банков, куда меня сначала взяли, благодаря знанию иностранных языков, в качестве пресс-секретаря, спустя два месяца повысили до зама, а ещё через пятнадцать дней — до начальника отдела. Мы арендовали помещение у владельца компьютерной фирмы. Когда банк начал испытывать трудности (а в то время они лопались, как мыльные пузыри), он сначала отключил нам телефоны, а затем выселил всех в подвал, где располагалась бухгалтерия и спрятанный за железной дверью сейф. Поскольку мы долго не платили за аренду, он как-то повесил на решётку, у входа в эту большую комнату, цепь с замком, но мы перепилили её взятым у строителей напильником.
Раз нам позвонили, я открыл металлическую дверь и увидел четверых молодых людей. Они спросили председателя правления, затем нового владельца банка. Я, не отпирая решётку, ответил, что их нет (это была правда), и они ушли. Через какое-то те же ребята пришли с арендодателем, который числился у нас заместителем председателя правления. Он впустил их в подвал, после чего они, выражаясь по фене, начали угрожать нам и сидевшей в комнате солидной женщине, председателю правления. Когда им не удалось ничего от неё добиться, один из них, выглядевший поприличнее, обратился ко мне:
— Вы охранник?