Ночью радиотелеграфист «Ставрополя» выстукивал радиограмму, облетевшую газеты всего мира:
«Всем, всем, всем.
Самолет Эйельсона и Борланда «Гамильтон 10 002» разбился в 50 милях от мыса Северного, в районе жилища охотника Брюханова, в девяти милях от берега. Летчики пока не найдены. Пилот Слепнев».
VI. Жизнь в ледяной пустыне
Организация разыскной группы была мною закончена к вечеру 4 февраля. План похода был тщательно продуман всеми нами. Каждый участник был прикреплен к той или иной партии: санной, летной или лыжной.
5 февраля, взяв на самолет студента Дубровина и кочегара Костенко, я взлетел с площадки у мыса Северного и пошел к месту аварии.
Стоял морозный день. Лицо жгло холодом. Через сорок две минуты прилетели к месту гибели «Гамильтона». Зайдя далеко в лагуну Ангуэмы, я повел самолет на посадку, пренебрегая направлением ветра и намереваясь посадить самолет вдоль заструг. Это было рискованно — кто знает, устоит ли шасси при такой неподобающей посадке?
Выдерживаю самолет до потери скорости и сажаю на заструги. Машина дергается, крылья пляшут вверх и вниз, вот-вот, кажется, зацепят за заструг, пробег замедляется — и мы на снегу. Контакт выключен. Вое благополучно.
Завтра люди на лыжах и собаках привезут лопаты, пилы, продукты, а сегодня нужно так или иначе переночевать на морозе.
Под крылом самолета выкапываем в снегу яму, натягиваем палатку и пытаемся устроиться. Молча, обжигаясь, пьем чай. По небу полыхает северное сияние. Сбоку на белизне поблескивает крылом зловещий «Гамильтон 10 002». После чая гасим примус, залезаем в кабину «Юнкерса» и засыпаем тяжелым сном. Всю ночь брезент хлопает по кабине. Нестерпимо холодно. Тогда механик на несколько минут разжигает примус, но вот он погас — и холод снова пожирает нас.
Утром, часов в десять пришла первая группа людей.
Момент аварии, по моему мнению, был воссоздан вполне правдоподобно, и я смог поставить раскопки, уже имея известные соображения. Было очевидно: Эйельсон, подлетев к реке Ангуэме, попал в полосу сильной пурги и стал терять ориентировку. Пришлось сильно снизиться. Над избушкой охотника Петушкова он сделал два круга, повидимому, определился, так как взял прямой курс на мыс Северный и решил к нему пробиваться сквозь снег и ветер. Лагуну Ангуэмы он перелетел на высоте не более пяти метров и за лагуной ударился колесом о тундровый берег. Колесо самолета снесло. Затем машина, подкинутая вверх, пронеслась метров на двести вперед, с силой ударилась о землю и разбилась.
VII. Начальник!.. Нога…
Каждый день приносил находку — то какие-либо части от самолета, то обломки груза, находившегося в кабине.
Когда были найдены револьвер Эйельсона, шлемы и патроны, стало ясно, что пилот и механик погибли.
13 февраля матрос «Ставрополя» Джекопсон крикнул:
— Начальник!.. Нога!..
Все бросились к месту, где из-под слоя снега виднелся брошенный меховой сапог или… нога в сапоге.
Спеша и волнуясь, но вместе с тем осторожно снимали пласты снега и обнажили труп человека, лежавшего лицом вниз, со страшным смерзшимся натеком крови. Никто не знал, кто это — Эйельсон или Борланд? Я приказал закрыть труп железным листом и снегом, чтобы не тронули собаки. И мы стали ждать прилета летчика Гильома.
Летчик Гильом посмотрел на труп и тихо сказал: