Книги
Всемирный следопыт, 1928 № 03
Нас привели опять в тот же большой зал, где Маракот при помощи экрана рассказывал о наших приключениях. Здесь уже собралась вся коммуна обитателей Храма Безопасности, и нам, как и в прошлый раз, отвели почетные места перед большим блестящим экраном. Атланты запели длинную торжественную песнь; потом дряхлый, седой старец, — историк или хроникер атлантов — напутствуемый аплодисментами, занял кафедру и стал проецировать на экране ряд картин, изображавших возвышение и падение его народа.
У меня не хватит сил достаточно ярко передать содержание развернувшейся перед нами драмы. Я и мои товарищи совершенно потеряли представление о времени и пространстве, — так были мы увлечены великолепной сказочной демонстрацией; а сзади вздыхала аудитория, гудела и проливала слезы, пока развертывалась трагедия, рисовавшая разрушение их отечества и гибель их народа.
В первой серии изображений мы увидели древний материк во всем блеске его славы, поскольку память об этом историческом для атлантов периоде сохранилась в народе, передаваясь из поколения в поколение. Мы наблюдали великую страну с птичьего полета, ее огромные владения, прекрасно возделанные и орошенные, ее беспредельные поля, где росли культурные злаки, ее цветущие фруктовые сады, веселые ручьи, лесные массивы, спокойные озера, живописные горы. Повсюду были разбросаны селенья, фермы и дворцы величественной архитектуры.
Потом наше внимание привлекла столица страны — удивительный, великолепный город на берегу моря. Гавань его была полна галерами[19], пристани полны людьми; город был защищен крепкими стенами, высокими боевыми башнями и глубокими рвами; все это имело колоссальные размеры. Дома вдоль улиц тянулись на много километров, а в центре города возвышался окруженный зубчатой стеной замок, огромный и грозный.
Потом мы увидели лица обитателей страны того века: почтенных старцев, мужественных воинов, прекрасных женщин, веселых крепких детей…
Затем замелькали картины другого рода. Мы видели войны, — беспрерывные войны, войны на суше и на море. Мы видели полудикие беззащитные племена, уничтожаемые огнем и мечом. Их резали вооруженные ножами колесницы, топтала тяжелая конница. Мы видели сокровища, доставшиеся победителям, но с увеличением богатств изменялись и лица на экране; они приобретали все более жестокие, животные черты. Из поколения в поколение все животнее становилось выражение лиц, все ниже и ниже опускалась культура.
Мы наблюдали все типичные признаки жадности и похотливости, разложения, вырождения, падения большой культуры… Жестокие извращенные удовольствия заняли место мужественной скромной жизни прошлого. Простая, здоровая, крепкая жизнь отошла в область предания; мы видели беззаботные легкомысленные толпы, бросавшиеся от одного увлечения к другому, гонявшиеся лишь за порочными наслаждениями, никогда не находившие их…
На этой смрадной гниющей почве вырос, с одной стороны, класс эксплоататоров, сверх-богачей, стремившихся исключительно к чувственным наслаждениям, с другой стороны — обнищавшее до последней степени население, все назначение в жизни которого было — беспрекословно исполнять желания и капризы господствующего класса, как бы жестоки и отвратительны эти желания не были…
Потом потянулся ряд страшных картин. Среди появившихся реформаторов-мудрецов выделился один, крепкий духом и телом, возглавлявший все реформистское движение. Он был влиятелен, силен, и его считали пришельцем из другой страны. Мы видели его в глубоком раздумье, размышлявшим о судьбах Атлантиды. Это он собрал всех выдающихся ученых страны, копил высшие знания, — и применил их для постройки убежища от грядущей катастрофы. Мы видели тысячи рабочих за постройкой; с каждым днем росли стены, а вокруг толпились беспечные граждане, смотрели, хохотали и удивлялись столь сложным и ненужным предосторожностям. Другие спорили с мудрецом и говорили, что, если он чего-то боится, то не проще ли уехать в другую, более безопасную страну…
А он отвечал (насколько мы могли понять), что здесь есть честные, простые люди, которых можно спасти в последний момент, и для их-то спасения он и должен остаться в своем «Храме Безопасности». Понемногу он собрал в него своих приверженцев и поселил их в Храме, потому что точно не знал ни дня, ни часа надвигавшейся беды…
И гроза — стихия разразилась! Это было ужасное зрелище — даже на экране!
Сперва мы увидели, как вдали поднялась страшная сверкающая гора воды, поднялась на огромную высоту из спокойной глади океана. Потом она двинулась вперед, сметая все перед собой; километр за километром двигалась по морю водяная стена, взметая на гребне клочья пены, стремясь вперед со все возрастающей яростью. Два кораблика, мотающихся в потоках белоснежной пены на вершине волны, оказались — когда волна подкатилась ближе — обломками крупных галер.
Потом мы видели, как гигантская волна с силой ударила в берег и понеслась на город, и дома никли перед ее напором, как спелая рожь под порывами бури. Мы видели людей, взбегающих на крыши домов, спасающихся от неминуемой гибели; их лица были искажены ужасом, глаза дико блестели, рты взывали о помощи; они ломали руки и в неописуемом ужасе метались из стороны в сторону. Те самые люди, что насмехались над Строителем, теперь взывали о пощаде, бросаясь на колени, простирая руки, в животном ужасе моля о спасении… Они не имели времени добраться до убежища, построенного за городом, и тысячи беглецов бросились к центральной крепости, стоявшей на холме, и зубчатые стены ее потемнели от толпы беглецов.
Вода все прибывала. Город начал тонуть… Через расселины на дне океана вода хлынула в глубины земли, внутренний огонь превратил ее в пар и произошел гигантский взрыв, разрушивший и исковеркавший предпочвенные слои древнего материка. Город уходил в воду на глазах… Плотина раскололась пополам и исчезла. Гигантский маяк медленно погрузился в воду. Еще некоторое время виднелись крыши и купола высоких домов — точно острые скалистые рифы — но скоро и они скрылись под водой… Над поверхностью бушующего океана высилась лишь одна крепость, как чудовищной величины корабль… Потом и она стала медленно опускаться в бездну, и на вершине ее качался лес рук, простертых вверх…
Ужасная драма приходила к концу. Беспредельное море расстилалось над всем материком, — море, на котором не виднелось ни одного живого существа. На его поверхности то там, то тут всплывали трупы людей и животных, обломки, одежда, головные уборы, тюки с товаром, и все это ныряло и носилось в пенистом водовороте. Потом вращение воды стало понемногу стихать… Раскинулась необъятная водная гладь, спокойная и блестящая как ртуть, и мрачное солнце на горизонте скупо освещало могилу некогда блестящей страны…
Рассказ был окончен. Нам не о чем было расспрашивать; догадка, логика и воображение восстановили все пробелы рассказа. Мы представили себе мысленно медленное, но неуклонное опускание Атлантиды в бездны океана среди вулканических конвульсий, воздвигнувших вокруг нее огромные подводные горы. Мы представляли себе государство атлантов, обратившееся теперь в глубочайшее место Атлантического океана. Мы поняли теперь, как сумели беглецы спастись от смерти, как использовали они разнообразные достижения науки, которыми снабдил их гениальный строитель Храма Безопасности, как он обучил их всем наукам и искусствам перед своей смертью, как кучка в пятьдесят-шестьдесят спасшихся атлантов выросла теперь в значительное общество, которое должно было вгрызаться в недра земли, чтобы расширить свою «страну». Целая справочная библиотека не смогла бы проще и подробнее рассказать все это, чем серия картин-мыслей….
Таковы были участь и обстоятельства разрушения древнего государства атлантов…
В отдаленном будущем великий город, возможно, еще раз будет вынесен новым катаклизмом[20] на поверхность земли, и геологи будущего, роясь в каменоломнях, найдут не отпечатки растений, не раковины, а остатки погибшей цивилизации и следы непонятной им катастрофы древнего мира…
Один лишь пункт оставался несколько неясным: сколько прошло времени с того дня, когда произошла трагедия? Доктор Маракот прибегнул к довольно несовершенному методу для определения даты. Среди множества помещений огромного здания Храма Безопасности была большая пещера, служившая местом погребения вождей атлантов. Здесь, как и в Египте, практиковали мумификацию трупов, и в нишах, по стенам, стояли бесчисленными рядами эти мрачные реликвии прошлого…
Манд гордо указал на одну свободную нишу и дал нам понять, что она заготовлена специально для него.