– Странно, – задумчиво протянула Кайра, остановившись рядом со мной у широкой прозрачной стены – окна, – Я думала здесь нас будет ждать усиленное сопротивление.

– А толку – то вампирам здесь сидеть? – Усмехнулся позади Катерина. Парень сел в одно из кресел, откинулся на высокую спинку и закинул ноги на стол. – Они выбили старший офицерский состав, и свалили. Ведь тут делать больше нечего после уничтожения реактора. Никакие приборы не работают, связи и видео не поступает, кодов к доступу у них нет. Просто закрыться в тупике? Ради чего? У них же войнушка с жуками и сидя тут ее не выиграть.

– Логично, – кивнула Кайра. – Но хоть заминировать все я бы не отказалась.

– Думаю на более высоких этапах сдачи экзаменов у Кот Нелла так и будет, – успокоил я.

– Считаешь, здесь же сдавать будем?

– Вряд ли, – мотнул головой я. – Но от сюрпризов пиротехнического характера нас это не спасет.

– Твоя правда. – Согласился здоровяк и добавил. – Кажется, наш эльф совсем скис.

Мы обернулись и заметили, что целитель растекся по креслу, закрыв глаза и сладко посапывал. Из полуоткрытого рта только слюна текла. Ну и не храпел, это да.

– Мило, – заметил я.

– Одна из вещей, за которые люблю виртуал. – Кайра показала в улыбке зубы и снова развернулась к окну.

– Я больше люблю за свободу. – Пожал плечом в ответ, тоже обернувшись и посмотрел на горы. – В реале не могу почувствовать себя полностью свободным. Полгода продержался, и что в итоге? Снова тут, пусть и в другой игре.

– Я сравню психологию игрока и человека, попавшего на войну. – Поднял указательный палец вверх Катя. – Человек, который привык к тому, что общество контролирует его 4 разными веревками (товарообмен, финансовый обмен, психологическое и физическое давление) получая "свободу" часто начинает делать глупости. Они начинают недостаток внешнего контроля над собой экстраполировать как избыток своего контроля над другими, окружающими его людьми. Знаменитые мародерки и военные преступления – это оттуда.

– Я не мародер, – огрызнулся я, не оглядываясь.

– Когда же человек снова попадает в гражданское общество, – как ни в чем не бывало продолжил психолог, – ему приходиться добровольно снова надевать на себя все те веревочки контролей, о которых я сказал ранее. Иначе же он автоматически становится преступником, ведь взять трофей на войне это одно, а побить и отобрать у более слабого гражданского в обществе в мирное время, – это другое.

Гибкая психика ребенка, начинающего играть в игры с полным погружением привыкает быстро адаптироваться то к одному "игровому военному" состоянию, то к другому, – спокойному домашнему, гражданскому. На переход из одного "агрегатного" состояния в другое человеку с детства играющему, часто не требуется более часа. Человек, попадающий в игровые реальности с уже сформировавшейся психикой, принципами и мировоззрением поначалу будет страдать, причем в обоих мирах. Поэтому взрослые и не задерживаются в играх с боевыми направлениями, вроде "Экшенов" и прочих стрелялок – убивалок, если они, конечно, не занимаются этим в реальной жизни. Нет, такие люди если и задерживаются, то чаще в мирных профессиях, наоборот, чтобы отдохнуть от реальной агрессивной среды. Конечно, есть исключения и их немало, можно даже выделить несколько процентов людей, в реальной жизни обитающих в офисах, а в играх, рвущихся покорять самые опасные места. Назовем это зовом предков, или генами.

– Фигня какая – то, – не согласилась наемница, шевельнув кистью. – Человек, которому часто приходиться вести себя настолько двулично сам себя загоняет в дурку, расшатывая собственную психику. Опера, работающие внутри криминальных структур, по завершении задания проходят в обязательном порядке нехилую адаптационную программу при участии психолога и релаксантов.

– Итак, – здоровяк чихать хотел на наши высказывания, – человек в игре/на войне предоставлен сам себе. Он сам решает, как ему быть. Общество его не контролирует. Руководствуется человек своими целями исходя из воспитания, но как правило, война многих хороших мальчиков и девочек только испортила.

Если же человек руководствуется на войне высшими ценностями: религиозными, этническими, интересами рода, защитой Родины и т.п. он не будет мародерничать. Будет выдающийся воин. Но какие высшие ценности в игре? Только личностные интересы.

Что происходит, когда война заканчивается. Тут просто, если человек руководствовался своими целями, он более-менее спокойно возвращается в гражданскую обстановку. Да, действует более агрессивно, да где-то перегибает, но штрафы за непродолжительное время приводят его в относительную норму.

Что происходит с теми, кто возвращается с войны, боровшись за высшие интересы. Они, полостью свободные ТАМ, теряются. Даже наказать обидчика физически, сломав насильнику обе руки и отбив хозяйство нельзя, – посадят. Часто такие люди заканчиваются жизнь самоубийством или возвращаются обратно, пусть не на эту, так на другую войну.