Я села и осознала, что только что натворила. И нет, что бы быстренько сообщить собранию, что это я пошу-тила… Сидела, и молча обдумывала собственный безрассудный поступок. Муж смотрел на меня с ужасом, словно я всенародно поклялась убить Валькирию. Примерно такие же лица были у той части собравшихся, которые были на стороне, так сказать, обычной, беременной женщины. Остальные смотрели восхищённо и, тоже были на моей стороне. Только на стороне Берегини. И что теперь делать? Я поискала глазами Бабу Ягу и устремила на неё вопрошающий взгляд. Она в ответ только сокрушённо покачала головой и вздохнула, тяжко так, безысходно…

«Вот вляпалась… Да что это со мной происходит? Как только попадаю в Порубежье, становлюсь агрессивно настроенной фурией! Я не такая… Я не хочу участвовать в турнире и драться с Валькирией… Я тихая, домашняя, без-защитная… Я люблю мужа, люблю, когда он меня обнимает, ласково и нежно. Вот как сейчас. И я чувствую себя ма-ленькой…»

Я прижалась щекой к плечу Мая и исподлобья наблюдала за собранием. Они бурно обсуждали фасон и мате-риал моих будущих доспехов, щит и эмблему на нём, оружие и ещё какие-то, недоступные моему пониманию детали. Кроме меня, в «мозговом штурме» не участвовали мои самые близкие друзья: Рыська, Баба Яга, Юдо, Волк, ну, и муж само собой. Мы создали молчаливую коалицию и наблюдали за разгорающимся спором между Перуном и Могурой. Папа и дочь спорили по поводу оружия, которым я должна сразить воинственную Валькирию. Перун предлагал своё любимое оружие типа секира, дочь настаивала на копье. У каждого были свои аргументы. Длинное копьё позволяло держать соперницу на расстоянии, секира же давала возможность отражения ударов. В какой-то момент в спор встрял Посвист с гениальным предложением использовать плеть. Да не простую, а трёххвостую. Как стеганёшь такой пле-тью, так все враги в рассыпную. Самое главное, этой самой плетью самоё себя не угробить, и коня своего не приши-бить. Папа с дочкой тут же заклеймили предложение позором, озвучив те же самые причины, что пришли в голову ко мне. Вот только, почему же они так уверены, что с плетью я не справлюсь, а с секирой или турнирным копьём — лег-ко? Мне надоело слушать их дрязги и, нехотя отлепившись от родного мужа, я встала и устремила вопросительно — снисходительный взгляд на Громовержца.

— Ну что, что? — проворчал недовольно Перун. — Брешь уже во мне проделала свом взглядом…

— А? Что? — отвлеклась от воспевания копья, сидящая правее Могура, и оглянулась на меня.

— Биться буду я? — тихим, спокойным голосом осведомилась я. Дружное кивание голов. — Я. Тогда, какого… вы тут решаете за меня? — взгляд мой сделался жёстче.

— Мы не решаем, — неуверенно отозвался Перун, — мы предложения вносим.

— Ага. Ваши предложения отклонены!

— Но…

— Секирой махать не буду!

— А…

— Ничем махать не буду! И не надо на меня давить… Давайте по порядку. Доспехи. Они должны быть проч-ные и лёгкие. Какие будут предложения?

— Кольчугу, — предложил Боцман, — не одна шняга не пробьёт, Кофель — нагель.

— А на меня есть? — поинтересовалась я.

— Додор сделает, — обрадовал меня водяной.

— Тяжела кольчуга — то, — с сомнением произнесла Яга. — Надо бы что полегче. Например, из чешуи Хмары доспехи сделать.

— Как, из Хмары? — мне сразу сделалось плохо, и я опустилась на скамью. — Не надо из Хмары ничего… выди-рать. Даже для меня.

— Что ты, Варенька! — всполошилась Яга. — Никто и не собирался его обдирать. Он же линяет, змей то. Раз в десять лет слезает с него старая шкура… А мы добро не выбрасываем. Чешуя у него прочная, лёгкая. В дело идёт: гребни умельцы вытачивают, оправы для зеркал, пряжки — пуговицы. Ты так не переживай. Добра этого у нас много, склад целый. Додор тебе такие доспехи сделает — залюбуешься!

— Ладно, — согласилась я, успокоившись, что Хмаре не будут причинять вреда. — Второй вопрос — лошадь.

— Какая лошадь? — не понял Перун.