Серые глаза смотрели на нее, и стояла в них уже уйма чувств. Но кроме упрека и ненависти Вика больше ничего не видела. Ей и этого было вполне достаточно. И почему, черт возьми, вокруг затихли все голоса? Инна крепче сжала ее руку, и среагировав на этот жест, Вика вырвала ладонь из Инкиной хватки, и встала с дивана. Уже не было сил это все выносить!
– Извините, я, пожалуй, пойду, – кое-как сказала она и пошла на выход.
– Вика, – позвала Инна, догоняя ее в прихожей, где значительно понизила тон, – подожди. Я понимаю, как тебе нелегко, но может, все-таки останешься? Просто не обращай на него внимания. Он же не один тут.
Засовывая ногу в туфлю, Вика лишь горько улыбнулась – «не один»… Как раз для нее он был тут один. Как только Андрей появлялся в поле ее зрения, как вокруг пропадали все и вся. Она чувствовала только его, видела только его, слышала только его. И это было невыносимо, потому что слишком мало. Она могла лишь ловить крохи каждого его созерцания, каждого звука голоса, каждого брошенного на нее взгляда, да и то с колючим осуждением. А что это значит для любви? – только лишь пытку, долгую, тягучую, не знающую жалости к душе и сердцу.
– Вика, ты уходишь? – тихо спросил появившийся в коридоре Артем, где за его спиной в комнате поднялось негромкое перешептывание.
– Да, я лучше пойду.
– Ну и где твой хваленый подход к Вике? – тихо спросил он у Инки. – Она ведь уходит.
– Тут уж извините. Я не всесильна, – покривлялась Инка, вызвав у Вики улыбку – от друзей совсем не хотелось уходить.
– Не возражаешь, если я тебя провожу? – спросил Артем.
Но Вика не успела ответить, так как в коридоре появился Андрей. Окинув ее ленивым взглядом, он подошел к ним чуть ближе, сложил руки на груди и облокотился плечом о стену: