Если вы считаете, что это унылая безрадостная картина, тем хуже для вас. Реальность не обязана нас утешать. Когда Маргарет Фуллер заметила: «Я принимаю Вселенную» (так и слышу в этом вздох облегчения), Томас Карлайл ответил с испепеляющей иронией: «Попробовала бы не принять!» Лично я думаю, что вечный покой бесконечно плоского «ничего» обладает своим самобытным великолепием и нам по меньшей мере должно хватить отваги его признать.
Но если нечто может стать плоским до полного «ничто», может ли это «ничто» взяться за дело и породить «нечто»? Или, цитируя теологическую банальность, есть ли на свете нечто, а не ничего? Здесь мы подходим к самому, пожалуй, примечательному выводу, который делаем, закрывая книгу Лоуренса Краусса. Физика не только говорит нам, как нечто могло получиться из ничего, – как рассказывает Краусс, она идет еще дальше и показывает, что «ничто» нестабильно, из него почти всегда должно возникнуть «нечто». Если я правильно понимаю Краусса, это происходит постоянно. Этот принцип несколько напоминает физическую версию истины «минус на минус дает плюс». Частицы и античастицы возникают и исчезают, будто субатомные светлячки, аннигилируют друг с другом, а затем воссоздают друг друга из ничего в ходе обратного процесса.
Спонтанный генезис чего-то из ничего бурно шел в самом начале пространства и времени в сингулярности, известной как Большой взрыв, за которым последовал период инфляции, когда Вселенная со всем, что в ней содержалось, за долю секунды выросла на 28 порядков – только подумайте, это же единица с двадцатью восемью нулями!
Какая странная, дурацкая идея! Ох уж эти ученые, в самом деле! Ничуть не лучше средневековых схоластов, которые подсчитывали ангелов на конце иглы или обсуждали «таинство» пресуществления.
О, нет и нет – нечего даже и сравнивать! Наука еще многого не знает (и трудится не покладая рук). Но кое-что из того, что мы знаем, мы знаем не просто приблизительно (к примеру, Вселенной не несколько тысяч, а несколько миллиардов лет) – мы знаем это с полной уверенностью и с поразительной точностью. Я уже упоминал, что возраст Вселенной вычислен с точностью в четыре значащие цифры. Само по себе это внушает уважение, но это сущие пустяки по сравнению с точностью некоторых прогнозов, которыми подчас изумляют нас Лоуренс Краусс и его коллеги. Герой Краусса Ричард Фейнман указывал, что некоторые прогнозы квантовой теории, опять же основанные на предположениях, на сторонний взгляд таких причудливых, что не снилось никакому мракобесу-богослову, подтвердились с такой точностью, что это все равно что подсчитать расстояние от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса с точностью до волоска.
Теологи могут сколько угодно разглагольствовать об ангелах на кончике иглы в их современном эквиваленте. Может показаться, что у физиков свои ангелы и иглы – кванты и кварки с их «очарованием», «странностью» и «спином». Но физики могут сосчитать своих ангелов с точностью до одного из 10 млрд – ни ангелом больше, ни ангелом меньше. Да, наука представляется заумной и непостижимой более, чем любая теология, но она делает свое дело. Она получает результаты. Она способна доставить вас на Сатурн, обогнув по пути Венеру и Юпитер. Даже если мы не понимаем квантовую механику (если честно, я не понимаю), теория, которая предсказывает явления в реальном мире с точностью до 10 знаков после запятой, не может быть неверной в любом смысле этого слова. А в теологии не просто нет 10 знаков после запятой, ей недостает даже намека на связь с реальным миром. Как сказал Томас Джефферсон, когда основывал Университет Вирджинии, «кафедре теологии нет места в нашем заведении».
Если спросить верующих, почему они верят, обязательно найдется горстка «интеллектуальных» теологов, которые скажут, что Бог есть «основа всего сущего», или «метафора межличностного братства», или еще что-нибудь уклончивое в этом духе. Однако большинство верующих отвечают честнее и тем самым ослабляют собственную позицию: они предлагают свою версию теории разумного замысла или теории первопричины. Философам масштаба Дэвида Юма не пришлось бы даже привстать с кресла, чтобы показать фатально слабые места подобной аргументации, ведь здесь прямо-таки напрашивается вопрос о происхождении Творца. Однако нужен был Чарлз Дарвин, который проплыл по реальному миру на «Бигле» и открыл до гениальности простую, не вызывающую никаких вопросов альтернативу теории разумного замысла. То есть, конечно, в области биологии. Биология всегда была излюбленным местом для охоты всех сторонников естественной теологии, пока их не разогнал Дарвин – непреднамеренно, ведь он был добрейший и мягчайший из людей. Тогда они разбежались по чащобам физики и происхождения Вселенной, но там их поджидали Лоуренс Краусс и его предшественники.
Складывается ли впечатление, что физические законы и фундаментальные константы – это результат тщательной тонкой настройки с целью обеспечить наше существование? Считаете ли вы, что все началось благодаря вмешательству некоей силы? Если вам кажется, что в этих вопросах нет никакого подвоха, почитайте Виктора Стенджера. Почитайте Стивена Вайнберга, Питера Аткинса, Мартина Риса, Стивена Хокинга. А теперь мы можем почитать еще и Лоуренса Краусса, впечатление от его книги было для меня сродни нокауту. На этих страницах прямо на ваших глазах рассыпается в прах последний козырь теолога: «Почему на свете есть нечто, а не ничего?» Если книга «Происхождение видов» стала смертельным ударом, который биология нанесла учениям о сверхъестественном, то «Всё из ничего», вероятно, станет таким же оружием в руках космологии. Ее название говорит само за себя. И то, что оно говорит, потрясает.
Об авторе
Лоуренс Краусс – известный космолог, профессор и директор проекта Origins Университета штата Аризона. Журнал
Небольшое интервью с автором
1. Что вы на самом деле имеете в виду, когда говорите «ничто»?
Я убежден – и рассказываю об этом в книге, – что намного полезнее основывать наши определения на эмпирически открытых фактах, чем на абстрактных философских заповедях. Для меня, вне зависимости от вопроса «несуществования», который уводит нас ко множеству потенциально глубоких философских вопросов, но довольно беспомощных физических идей, по-настоящему чудесным аспектом нашей Вселенной, вдохновившим, я уверен, на протяжении столетий множество споров на эту тему, представляется вопрос о том, как все, что мы видим вокруг, возникло из Вселенной, где ничего этого еще не существовало. Казалось бы, это противоречит по меньшей мере закону сохранения энергии и, что еще важнее, здравому смыслу. Но в этом и состоит одно из великолепных свойств науки, которое я хочу донести до читателей: здравый смысл – не обязательно хороший ключ к пониманию природы на переднем крае науки. Наш здравый смысл должен делать выводы из Вселенной, а не наоборот. И замечательное нечудесное чудо состоит в том, что сочетание квантовой механики и гравитации и правда разрешает ситуацию, когда какое-то вещество возникает из отсутствия всякого вещества.
Следует заметить, что состояние отсутствия всякого вещества, возможно, и не представляет собой «ничто» в классическом смысле, но тем не менее это замечательное превращение. Так что первой формой категории «ничто» является просто пустое пространство. Но совершенно разумно было бы спросить, действительно ли это «ничто», – ведь пространство никуда не делось, как и время. Затем я описываю, как пространство и время сами могли возникнуть из отсутствия пространства и времени, – а их отсутствие, конечно, ближе к абсолютному ничто. Вряд ли стоит говорить тем не менее, что и здесь можно задаться вопросом о том, на самом ли деле это ничто – действительно ничто, поскольку переход подчиняется некоторым физическим законам. Откуда они взялись? Это хороший вопрос, и один из нынешних ответов на него состоит в том, что даже сами законы могут быть случайными и возникать вместе с рождающимися вселенными. Здесь, конечно, может вновь встать вопрос о том, как все это возможно, но на определенном уровне, как я указываю в начале книги, оказывается, что «черепахи там до самого низа». Существуют вопросы, которые мы можем эффективно разрешить при помощи эмпирических методов, и вопросы, которые мы можем задать, но которые не ведут к физическим прозрениям и предсказаниям. Фокус в том, чтобы отличить одни вопросы от других.
2. Почему вы задаете вопрос «как?», а не «почему?»?
Вопрос «почему?» пронизан интеллектуальными ассоциациями, как правило неосознанными. Мы можем спросить: «Почему вокруг нашего Солнца вращается девять планет?» (поскольку лично для меня Плутон всегда останется планетой!) – не приписывая особого значения или целенаправленности числу девять и не подразумевая, что Вселенная была специально сконструирована так, чтобы вокруг Солнца обращалось именно девять планет. Если бы наше Солнце было единственной звездой, то этому конкретному числу можно было бы приписать какое-то значение (как это делал Кеплер, когда пытался объяснить шесть планет в терминах Платоновых тел). Но нас гораздо больше интересуют различные пути, которыми могут возникать солнечные системы, и то, как это может происходить. Вопрос «почему?» подразумевает некоторую цель, которая вовсе не обязательно существует. В конечном итоге вопрос «почему?» можно задавать до бесконечности, а ответом на него может быть простое «потому что», но такой ответ ничего особенно не проясняет.
3. Действительно ли жизнь потеряет всякую цель, если избавиться от Бога?
Для меня, разумеется, нет – совсем наоборот. Я вряд ли нашел бы какую-то цель, живя в мире, которым управлял бы какой-нибудь божественный Саддам Хусейн – как персонаж, как говорил мой покойный друг Кристофер Хитченс, который не только устанавливает все правила, но и наказывает тех, кто им не подчиняется, вечным проклятием. Жизнь во Вселенной, которая не имеет цели, представляется мне поразительной, поскольку это делает случайность нашего существования и нашего сознания еще более драгоценной; это то, что мы должны ценить во время нашего скоротечного пребывания под солнцем.
4. Что вы имеете в виду, когда говорите о «плоском» мире?
Действительно ли наша Вселенная плоская, как блин? Жаль, что я не описал это подробнее в первом издании, и теперь я немного расширил рассказ об этом. Плоское трехмерное пространство – это всего лишь такое пространство, в котором, как вы всегда считали, вы живете: пространство, в котором лучи света распространяются по прямой, а перпендикулярные оси (