- Остановились в гостинице на калье де Анторча - Факельной улице. Вдруг, как-то вечером, входит к нам человек в одежде нунция, посланца святейшей инквизиции, и под расписку передает Гонсало пакет. Тот, как увидел печать на пакете - аж побледнел.

  Она такая, печать инквизиции - крест, меч и розга. Сгниешь в застенках, никто не узнает. Святые отцы не любят ненужной огласки.

   - Скажу так - мне стало не по себе, наслышан. Страшно. У инквизиции везде глаза и уши, может, расспрашивая, кто-то из нас не то сказал? Хуан хотел попасть на прием к самому архиепископу гранадскому Деспигу, правой руке Великого инквизитора. Донос состряпали? Вскроешь - а там приказ предстать перед священным трибуналом! Наши испанцы совсем с лица спали, а, Пепе?

  Пепе недовольно дернул плечом. Из-за спины раздался ровный голос Гонсало.

  - Приглашение бургосского инквизиционного трибунала на auto particular, закрытое заседание, где будет вынесен приговор еретику Альваро де Браганца, бывшему альгвасилу в Ируне.

  - Так вот. Отказаться нельзя, кроме того - надеялись что-то узнать о вас. Позавчера приехали...

  На этот раз обстоятельного Кугеля перебил неутерпевший Хуан. Вот язва, не даст старику насладиться неспешным рассказом.

  - Сегодня утром пригласили в Palacio del patriarca, архиепископский дворец, нас принял викарий. Потом отвели в эту комнату, попросили подождать.

  Ну да, дворец его преосвященства, архиепископа Бургосского и Сарагосского, дона Рамона де Рейносо и Арсе, патриарха обеих Индий. Великого инквизитора, сорок четвертого по счету.

  Считают, что недостаточно простимулирован? Теперь на меня повесили жизнь моих ребят.

  Кугель уже какое-то время пристально всматривается в мою левую руку. Сейчас, бесцеремонно схватив, сдвинул наверх кружева и ошеломленно вздохнул. Похоже, когда я ею размахивал, рукав немного задрался. Белая охватывающая полоска. Думал, что ссадины от Дочери дворника зарастут: корка отпадет и - все. Почему-то следы остались. На шее, под жабо, такой же. Ну вот, полез под жабо, начал расстегивать жилет...

  - Хватит! Я полосатый, как тигр, да еще в ошейнике. Плети. Аист. На пальцах левой ожоги, ношу перчатку.

  Повисла мертвенная тишина. C надрывом, с изумлением, с гневом. После которой - только шопотом.

  - Мы не знали, ваше сиятельство. Мы ничего не знали. Простите!

  Кто это сказал?