Джек не был там, где я приняла решение. А я там, где он пошел на преступление.
Все, что мы могли, это попытаться понять, простить и идти дальше.
Он их заманил. Разве я этого не понимала? Хотел их напугать, чтобы они прекратили вламываться в дом.
Отчаяние привело его к этому. Он не хотел, чтобы так все вышло. Но сорвался, и не за долю секунды. За месяцы взломов и вторжений.
И его, и мои действия были намеренными. Я, в конце концов, свыклась со своей мыслью.
А кроме того, разве мне были непонятны качества, которые проявились в Джеке? Забота, желание защитить?
И если бы даже я не понимала их, могла ли я его простить?
Может быть. Если действительно любишь человека, то возможно.
– Жизнь одна, – сказала я Джеймсу.
– Моя кончена. А твоя нет, Рейч.
– Рейч. Мне это имя нравится.
Единственным пациентом, который меня так называл, был мальчик.
Джеймс улыбнулся и подмигнул мне, я вышла из его палаты, направляясь к следующему пациенту.
Доверие – просто доверие. И прощение. Я, наконец, это поняла, хотя и слишком поздно.
Глава 50
Он не позвонил в дверь – никогда не звонил.
Я услышала шум в коридоре и уже шла через захламленный холл – забитый молокоотсосами, детскими ванночками и много чем еще, – как он сам открыл дверь.
Его нижняя губа дрожала, как у ребенка, трясущейся рукой Джек отвел назад волосы. Они отросли и на концах завивались колечками.
– Меня надо было признать виновным, – сказал он. Его шотландский акцент стал сильнее, и слова было почти не разобрать. – Я виновен. Вот это и скрываю.