* * *

Острый, как бритва, камень впился в ладонь. Я невольно отдернул руку и выругался.

– Долго еще?

– Мы определенно приблизились, – сообщила Тень.

Соотнести наши представления о времени так и не удалось. Мер времени в языке моей спутницы не было, а слово «скоро» мы явно воспринимали по-разному. Приходилось пользоваться сравнительными характеристиками дальше-ближе.

– Ты по-прежнему не видишь деталей?

– Я вижу событие средней важности, – терпеливо пояснила Тень. – Вокруг него мертвая зона. Что в свою очередь означает развилку – выбор, от которого будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

– Звучит торжественно. – Я снова принялся карабкаться по пологому склону.

Ущелье оказалось неглубоким и коротким. Не прошло и часа, как засыпанная валунами дорога пошла вверх. Вскоре впереди замаячил просвет, а еще через полчаса я стоял у подножия Южного пика.

Или меня подвел глазомер, или Сумрак играл расстояниями с той же легкостью, с какой растягивал и спрессовывал время. По моим подсчетам путь должен был занять не менее суток.

Густая липкая пыль стягивала кожу. Я создал кубик льда и растер между ладоней.

– Куда дальше?

– Без понятия. Но мы стоим на самой границе события. Еще немного, и начнется взаимодействие. Вскоре ты поймешь, что делать.

– А какое взаимодействие, не знаешь? – Камень слева показался мне подозрительным.

– Когда произойдет, смогу сказать точно.

– Когда произойдет, и я смогу…

Я остановился у невысокого, грубо отесанного обелиска. Аккуратные группы выбоин не оставляли сомнений. На сей раз надпись выбили на латыни.

– Alea jacta est, – прочитал я вслух. – Жребий брошен.

– И что это значит? – осведомилась Тень.

– Без малейшего понятия. Эту фразу приписывают легендарному правителю. Якобы он произнес ее, приняв необратимое решение. Рубикон перейден, мосты сожжены, пути назад нет.