— Не понимаю… ― пробормотала Хоакина, вслушиваясь в мелодию.

— Ни разу не слышал этого гимна, ― почесал коротко стриженный затылок Педро.

— Потому что это не гимн, ― теперь уже уверенно сказала Хоакина, поднимая глаза к галерее, ― а ария Хуаны из «Недолговечного счастья».

Она увидела озадаченный взгляд Педро и покачала головой, понимая, что синекожий слуга никогда не был в опере.

— Интересная церковь.

Звуки органа резко стихли, затем раздались быстрые шаги. И на лестнице, ведущей к галерее, показался высокий седоволосый человек, одетый в сутану. Он замер на мгновение, а потом стал спускаться.

— Доброе утро, отец, ― первой поздоровалась Хоакина, кинула взгляд на Педро и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила. ― Прошу прощения, что побеспокоили вас.

— Доброе, доброе, ― приятным баритоном ответил священник, подходя ближе. ― Ничем важным я не занимался, можно сказать, даже немного грешил.

Он усмехнулся. От внимательных глаз на узком длинном лице тут же побежали морщинки, и священник стал похож на портрет одного из предков Хоакины, висевший в доме дяди-маркиза.

— Я отец Абель. У вас ко мне дело, сеньора?..

— Хоакина де Веласко. Я приехала с плантации Каттлеи.

Она замешкалась и снова посмотрела на Педро. Ведь это он привел ее сюда. Но слуга смотрел на отца Абеля с восхищением, и, видимо, не собирался ей помогать.

— Видите ли, отец, мое дело немного… необычно, ― начала Хоакина и замолкла.

— Все считают, что их дела таковы, ― развел руками седоволосый священник. ― Если вам неловко, можем пройти в мой кабинет. А ваш слуга пусть пока присядет.

Повинуясь приглашающему жесту отца Абеля, Хоакина проследовала за ним по небольшой лесенке в подвал, и вскоре уже сидела на простом, но удобном стуле и осматривала простое убранство кабинета.

Сам отец Абель устроился в пыльном кресле, выдвинув его из-за массивного стола и смахнув на пол какие-то бумаги.

— Я вас слушаю, сеньора де Веласко.

Хоакина внимательно посмотрела на приятное располагающее к себе лицо священника, вспомнила арию Хуаны и то, что говорил Педро, и решилась.

— Я замужем за владельцем кофейной плантации Каттлеи, Фернандо Агиларом. Пару недель назад на меня или напали, или я сама упала, и пострадала моя память. Два года будто вычеркнуты из жизни, и мне сложно смириться с этим. Если кто-то желал мне зла, я хочу найти его.

— Сеньора, в таком случае вам нужна полиция, а не я, ― заметил отец Абель, внимательно рассматривая ее и хмурясь. ― Вы ведь не из наших мест?