— Что касается этой банды, которая оказывается орудует под самым носом у милиции, то мы сами ею займёмся и я по окончании дела, вывалю это всё на ЦК перед всеми, — решил Андропов, показывая на вещественные доказательства, лежащие у него на столе.

— Что потребуется от меня? — я поймал на себе его задумчивый взгляд.

— Под видом опроса пострадавших от этой банды, мы тайно поставим прослушивающую аппаратуру на оперативной квартире, где ты будешь выслушивать цеховиков и прочих антисоветских элементов, которые наживаются на нашей стране, — ответил он, — передай это уголовникам, пусть организуют поставку к тебе пострадавших.

— У меня встречное предложение, чтобы уж сильно меня не светить в этом деле, — я решил предложить лучший вариант, — тот еврей, Давид Маркович, которого я освободил от бандитов, помог мне несколько раз, если вы пообещаете ему простить мелкие грешки, то лучше, если эти беседы будут проходить у него дома при его участии, без меня. Его очень многие знают и будут более откровенны, чем с незнакомым человеком, в незнакомой квартире.

Андропов удивлённо переглянулся с товарищем Белым.

— Здраво мыслишь Ваня, — ответил мне вместо него тот, — хорошо, мы проверим его грешки, как ты их называешь, если они и правда будут небольшими, получит он прощение при полном сотрудничестве с нами.

— Спасибо, — поблагодарил я их обоих.

Андропов простился с нами, оставив у себя улики, а я с грустным товарищем Белым спустился в его кабинет, где он рассказал, что мне передать уголовникам. Всё запомнив, и повторив ему, я наконец смог вырваться с Лубянки.

* * *

Такси отвезло меня к дому, где проживал Давид Маркович, и я позвонил в знакомую дверь.

— Иван?! — открыла её Лиза, при виде меня стремительно краснея.

— Пришёл за оплатой, — на полном серьёзе сказал я ей, — сейчас расскажу об этой нашей договорённости твоему дедушке, поэтому пока не мешай нашему разговору.

Пока она красная от стыда, закрыв руками лицо, неподвижно стояла в проходе, я бочком протиснулся мимо и сняв обувь, прошёл в зал, где обычно смотрел телевизор глава семейства. Он обнаружился там же, только лёжа на кровати, а врач в белом халате мазал ему грудь и живот какой-то мазью. Подойдя ближе, я увидел характерные следы ожогов на его теле, которые обычно оставляет раскалённый утюг.

«Похоже бандиты постарались на славу, — я молча смотрел на количество следов пыток, которыми его подвергли, только сейчас заметив странгуляционную полосу на шее старика, — они ещё и душили его?!».

Когда врач закончил работу и получив двадцать пять рублей, тихо исчез из квартиры, старик, кряхтя и опуская рубаху вниз, поднялся с кровати.

— Давид Маркович, есть две новости: плохая и хорошая, с какой начать? — жизнерадостно улыбнулся я ему.

— Давай с хорошей Ваня, плохих и так перебор за последнее время, — он внимательно посмотрел на меня и жестом руки отправил прочь заглянувшую внучку, которая видимо жила у него, пока он восстанавливался. Она попыталась открыть рот, предупредить его обо мне, но его второй жест был ещё более энергичным и Лиза, зло посмотрев на меня, удалилась из комнаты.

— Своим знакомым уголовникам передайте, что встреча состоится в это воскресенье, вечером, место и конкретное время они узнают от вас за два часа до встречи, — вывалил я то, что мне сказал товарищ Белый, — обязательным условием этого является то, что под видом ликвидации банды и возвращения похищенных денег пострадавшим цеховикам, будут устроены с ними встречи, на которых они всё расскажут под тайную запись КГБ.

Еврей повеселел.

— Это и правда хорошая новость, а какая плохая?

— Этим человеком будете вы Давид Маркович, и встречи будут проходить на вашей квартире, — с улыбкой ответил я.