В общем, при всей своей настойчивости, ни сербы, ни черногорцы, ни итальянцы никаких уступок от меня не добились. Десять миллионов и ни сантима меньше! Что удивительно, деньги поступили на специально открытый счет довольно быстро. Дальнейшее было делом техники. Мои "врачи без границ" лечили и турецких раненых, а потому выход на турецкое командование у них был. Ничего сложного придумывать не пришлось. Обычные взятки нужным людям, которые согласились нарушить недавно установленное перемирие. Война, остановленная усилиями австрийских дипломатов, вспыхнула вновь. При этом, мною была израсходована лишь пятая часть переведенной на счет суммы.
Первыми под раздачу попали итальянцы. Турецкие генералы быстро поняли, какие из войск союзников самые слабые. На этот раз громили берсальеров. И наверное извели бы их под корень, если бы не верность долгу и отвага союзников черногорцев. Те выручили макаронников, но и сами потеряли немало. Вмешательство сербов положения не изменило, потому что численное преимущество было за турками и любой успех войск Балканского союза был кратковременным.
Не сказать, что войска младотурков были лучше войск их противников. Война началась в самый разгар реформ, которые шли под наблюдением немецких советников. И до завершения этих реформ было ох как далеко. Тем не менее, толк от них был. Что и показала война, на которой турецкие войска тоже учились. Драться на равных турки еще не могли, но нападать всемером на одного не боялись. Правда, теперь они и втроем на одного перестали бояться нападать. Иметь численное преимущество им позволяло отсутствие угрозы во Фракии и вялые боевые действия в Азии.
Беглый султан Абдул-Гамид, довольно быстро пришел в себя после бегства. Сейчас он сидел в Дамаске и формировал новое правительство и новый двор. Ну а провинциальные власти оставались прежними. Не сказать, что они испытывали любовь к старому султану. Просто глупо перечить человеку, в распоряжении которого хоть какая то армия. Тем более, что она росла в численности, хотя сильно уступала по качеству тем войскам, что были в распоряжении младотурок. Основу армии Абдул-Гамида составляли войска, расквартированные в Месопотамии, Аравии, Сирии, Палестине и Ливии. Чуть позже к ним добавились гарнизоны, эвакуированные французами с Крита. Все это были не самые лучшие по качеству войска, рассчитывать на них в полевых сражениях не приходилось. Тем не менее, это была армия, которую приводили в порядок внезапно возникшие французские инструктора.
Если регулярные части уже существовали и их предстояло лишь пополнить резервистами из местных мусульман, да дополнительно вооружить, то с добровольческими частями дела обстояли иначе. Речь идет о христианских и иудейских войсках. Христиане – это в основном армянские "добровольцы", которых призывать пришлось очень даже принудительно. Боеспособность армянских частей была низкая. И дело тут не только в низкой мотивации личного состава. Армян ведь не призывали до этого на службу и потому обучать их пришлось с нуля. Положение усугубляло то, что среди турецких армян совсем не было тех, кто ранее служил в качестве офицера. А французскими инструкторами положение было не исправить. Во-первых, их было мало. А во-вторых, они не владели ни армянским, ни турецким языками, а у армян мало кто владел французским. В отчаянии, французы обратились ко мне, с просьбою, командировать для участия в обучении личного состава тех армян, что имеют опыт службы в Российской армии и дослужились до офицерских чинов. Впрочем, унтер-офицерами французы тоже брезговать не собирались.
– Полковник, – отвечал я французскому военному атташе, передавшего мне эту просьбу, – в принципе, я не против. Но дело в том, что потребных вам людей в России мало. Армяне – нация торговая, а не воинственная. А потому, службой в армии мало кто из армян интересуется.
– Ваше величество, но мы и этому будем рады…
– Я еще не закончил. Проблема еще в том, что власть над умами армян имеют разного рода смутьяны, мечтающие о несбыточном – Великой Армении, которая должна образоваться между трех морей: Каспийским, Черным и Средиземным. И если его величество Абдул-Гамид даст армянам хоть какое то обещание на этот счет, то отбоя от добровольцев не будет.
– Я вас внимательно слушаю, – насторожился полковник Жанен, после того, как я взял паузу в разговоре.
– Я буду откровенен с вами. Мне дорого то спокойствие, в котором ныне пребывает Россия. Но спокойствие это легко нарушить, если за дело возьмутся те смутьяны, которых у нас хватает. Я ничего не имею против Великой Армении, но с условием, что ей для этого не потребуются земли, принадлежащие России. А такая опасность есть. Ибо армяне умеют захватывать чужие земли. Судите сами: расположенный в грузинских землях Тифлис, населен вовсе не грузинами. Точно так же обстоят дела и с Баку. По факту, это давно уже армянские города! Но это Кавказ. А как обстоят дела в России? Точно так же. Ласково улыбаясь, этот народ потихоньку вытесняет русское население из целых городских кварталов на Юге России. Даже в казачьих областях! Мне уже жалуются, что в иных городах, без согласия армянской общины, русские люди не могут даже православный храм построить! И я ничего не могу с этим поделать. Потому что формально, армяне не нарушают моих законов и не бунтуют. Я не могу творить произвол и наказывать людей только за то, что они хитрыми уродились.
Полковник Жанен уже понял, к чему я клоню, рассказывая ему страшилки, придуманные азербайджанцами моего времени. Кстати, в чем то они были правы. Армяне, были нашими надежнейшими агентами и без их помощи завоевать Кавказ вряд ли бы вышло. Но прошли те времена, когда дела обстояли именно так. Ныне же, не без помощи самих французов, армяне начали играть в собственные игры. Верхушке их общества уже мало было той защиты, что обеспечивала им Россия. Она возжелала большего: полной независимости и конечно же вхождения в состав семьи европейских народов. А французы уже давно вывесили перед их носом эту вкусную морковку.
Если кто считает, что мне совсем не нравятся армяне и я их стремлюсь извести, то он просто далек от понимания моей политики. Я не против пребывания того или иного народа в составе нашего государства. Но я против излишне активной инородческой верхушки. И потому, стремлюсь сплавить ее, кому угодно.
Неглупый Жанен уже понял, что я с удовольствием сплавлю ему весь "Дашнакцутюн". И даже помогу обучить военному делу этих любителей армянского варианта национал-социализма. Но сделаю я это не бесплатно. Отправленные на войну добровольцы не должны вернуться назад. Как это сделают французы, меня не волнует. Но только на таком условии я окажу им потребную помощь. Обалдевший от такой откровенности Жанен только и смог сказать:
– Ваше величество! Но ведь это бесчеловечно! Франция никогда не станет поступать столь низко с людьми, которые доверились ее благородству!
– Полковник! Я вам не предлагал совершать тех подлых поступков, о которых вы подумали. Не вернуться домой человек может по разным причинам. Например, жизнь ему на новом месте будет больше нравиться, нежели на старом. Армяне мечтают о Великой Армении? Чудесно! Я их вполне понимаю и готов способствовать осуществлению их мечты. Пусть эта мечта сбудется. Но не на территории Российской империи.
– Да, но как быть с Восточной Арменией?
– Восточная Армения пусть и дальше входит в состав Российской Империи. Она будет страховкой для армян на случай неудачи. Местом, где при любых обстоятельствах они могут сохраниться как культурный народ.
Намного лучше обстояли дела с еврейскими формированиями. Вот у кого энтузиазм зашкаливал! И я был доволен тем, что сплавил подальше столь активных подданых. Пусть лучше защищают свои нефтепромыслы, чем подстрекают народ к бунту. И нужно сказать, что тот путь формирования собственной государственности иммигрантов пока что устраивал. Они жили близко к своим святыням. Причем, не только в Палестине. Их романтики довольно быстро вспомнили о том, что Абрам и Сара вообще то родились в Мессопотамии и города Ур и Харран тоже в некотором роде для них являются святынями. Как и Вавилон. Конечно, сейчас этих городов уже нет, но ведь археологи уже откапывают их развалины. Так почему бы евреям не совершать паломничество на их развалины? Ну а то, что рядом с археологами успешно трудятся геологи, лишний раз убеждает сионистов в правильности сделанного выбора. И потому я не сомневался: за древние святыни и открытые недавно месторождения нефти, евреи будут драться отчаянно. Правда, была одна проблема. Личный состав Армии Обороны Израиля подготовлен более чем удовлетворительно. Но это рядовой состав. С натяжкой, но то же самое можно сказать и про унтер-офицерский состав. А вот с офицерами проблема. Прежние инструктора, поданные Двуединой монархии и Второго Рейха, по понятным причинам командовать этим ополчением не могли. А потому:
– Полковник! Вы не подскажите мне, как обстоят дела с беднягой Дрейфусом?
Полковник Жанен врубился с полуоборота. "Дело Дрейфуса" было еще на памяти у большинства французов. Самого капитана уже помиловали и даже вновь приняли на службу. Но ведь он был не один такой хороший. Евреев в офицерском корпусе у французов хватало. Можно даже сказать, что их было непропорционально много. И это не нравилось ни монархистам, ни правым радикалам. Так в чем же дело? Пусть эти люди защищают интересы французского капитала, командуя своими соплеменниками! Будут и волки целы и овцы сыты. Ну а я сделаю на этом свой маленький бизнес. А то мой "Военторг" жалуется на плохую конъюнктуру.