– Один вопрос, – остановил я Грэя, который явно собрался уходить. – Точнее, несколько.
– Слушаю, – посмотрел на меня тот.
– Наши лодки. – Я обвел рукой плавсредства. – Они могут оставаться здесь? И должны ли мы что-то платить за место, которое они занимают? И еще – их сохранность. Не упрут их отсюда? Не хочу вас обидеть, но…
– Все нормально, правильные вопросы, – безмятежно ответил Грэй. – До пяти дней могут стоять тут, если до того не покинете город – найдите меня, проговорим, как быть дальше. Платить за это не надо, пока деньги за подобное не взимаются. Открытая позиция, знаете ли. Да и как ее брать, оплату, единого эквивалента-то нет? Вон, в камере хранения чем только за свои услуги не берут – патронами, конденсаторами, даже репой. Но они себе это могут позволить, они частная лавочка, у них склады в «Латинском квартале» есть, а нам где все это хранить? Они-то не относятся к городским службам, в отличие от нас.
«Латинский квартал»? Очень интересно, как остальные семь… эмм… Даже не знаю… Районов? В общем, как остальное называется?
– Странно. – Голд почесал подбородок. – Город большой, по виду – средневековый, шпиль ратуши я приметил с воды, и, по слухам, вы тут много чего нашли. Тут ведь и сокровищница должна наличествовать или что-то в этом роде.
– Есть такая, – без тени подозрительности ответил ему Грэй. – Ее одну из первых обшарили. Только вот там пусто было. Ни золота, ни монет, ни кубков с камушками. Ни-че-го. Все в городе обнаружилось – оружие, продукты, одежда разная, а золота нет. Так вот и живем пока натуральным обменом, но это до поры до времени, рано или поздно что-нибудь придумаем. Что до сохранности имущества – даже не переживайте, чего-чего, а лодки ваши не тронут. Еще вопросы есть?
– Куда идти? В смысле – вход в город где? – Я показал пальцем на большое строение, похожее на арку, в которую входили и выходили люди. – Там?
– Там, – подтвердил Грэй и заторопился. – Ну все, бывайте. Если что – я тут с девяти утра до семи вечера.
– Храни тебя господь, – напутствовала его Марика, на что Грэй, обернувшись, погрозил ей пальцем.
– У тебя мозги есть? – подала голос Настя.
– А что такого? – насупилась Марика. – Что я сказала-то? Стас?
– Религиозная пропаганда христианства, – ответил ей я. – Скорее всего, они опасаются, что вслед за укреплением той или иной конфессии может начаться свара на этой почве. Религиозных войн в истории
– Это неинтересно. – Марика вздохнула. – Это я уже делала.
– Я сказал – ты услышала, – бросил я. – Тут мы не дома. Даже странно, что именно тебе мне приходится объяснять прописные истины. Сразу предупреждаю – если будешь шалить, то сядешь под замок в том доме, который для себя снял Оружейник.
– А он снял для себя дом? – заинтересовался Ювелир.
– Наверняка, – усмехнулся я. – Или ты думаешь, что наш Лев Антонович на улице спать будет?
Про жилищные условия я у Щура не спросил, забыл, но, зная Оружейника, можно было не сомневаться, что дела обстоят именно так.
– И вообще, сказанное Марике всех касается. – Я обвел глазами своих людей. – Вести себя надлежащим образом, понятно? Нам проблемы не нужны, нам с ними сотрудничать, надеюсь, долго и плодотворно. У них тут вон, спарки есть, а я за спарку… Ну, не удавлюсь, но готов на многое.
– Злой ты стал, Стас, – загрустила Марика. – И корыстолюбивый. Хотя ты и раньше жадноват был.