Ого, сколько всего сразу. Видимо, произошло что-то из ряда вон. Это я понял и по в одно мгновение затихшему Синдикату и по побелевшему лицу Рис. Тот самый крепыш с направлением Перевертыш, что сейчас поднимался с пола, не сводил с меня гневного взгляда. Впрочем, я тоже за словом и делом в карман не лез. Ликам только того и надо было. Я почти потянулся к темному мечу, когда здоровяк вдруг улыбнулся.
– Ничего страшного, просто не поняли друг друга. Никаких претензий.
И напряжение сразу спало. Заведение зашумело, к упавшему кинулся сам хозяин бара и еще несколько Ищущих, а качок улыбался и отмахивался. Мол, все хорошо. Харизматичный гад. Я даже ему бы поверил на мгновение, если бы не увидел белые лица моих друзей. По их виду можно было судить, что крышку моего гроба уже забили гвоздями и несли к могиле.
Я же сделал морду кирпичом и вышел из Синдиката. Надо решать проблемы по мере их поступления. А помимо этого качка у меня забот было предостаточно. Взглянул на часы – затянулся разговор с механоидами-преступниками, в банк, наверное, заеду завтра. Рис говорила, что торговля жиром принесла шесть кило? Недурственно. Однако, сейчас все мысли были не про обогащение.
Мне нужен камень. Он есть у управителя. Соответственно, мне надо добраться до этого механоида. Просьбой (что маловероятно) или другими, более резкими действиями (вот именно к ним я и склонялся) изъять Фархол. Оставалось понять, правда ли нет возможности обойтись без помощи Летрена или удастся управиться своими силами. Впрочем, есть у меня в Мехилосе один человечек. Точнее, совсем не человечек, но не суть.
Примерно набросав план завтрашних действий – день обещал быть насыщенным, я вызвал такси. Заодно заметил, что верчу пальцами сигарету, что достал из кармана. Табак уже наполовину высыпался, бумага смялась и начала рваться. Тьфу ты, надо четки купить, а это такой себе предмет для медитаций. Выбросил всю пачку в ближайшую мусорку и направился к подъехавшей машине.
К вечеру голова стала тяжелая, недобрая. Легкость и былое хорошее расположение духа улетучились. Я изредка поглядывал на телефон, лишь позже осознав, что хочу увидеть там звонок или смс от кого-нибудь. Ага, конечно, от кого-нибудь. Зачем я себя обманываю? Разозлился, причем непонятно на кого, еще больше и убрал мобилу в карман.
У подъезда меня встретил профессор. Я хотел было по-быстрому поздороваться и проскользнуть внутрь, однако у Петра Сергеевича настроение оказалось разговорчиво-благодарное.
– Сергей, приветствую.
– Здрасте.
– Спасибо тебе еще раз. После того разговора ты мне будто мозги вправил.
– Так говорили же уже, Петр Сергеевич.
– Говорить – это одно, а делать другое. К примеру, вот дочки мои стыдятся меня. Не ездят, не навещают, только моя к ним украдкой бегает. А все почему?
– Почему? – спросил я, впервые услышав, что у профессора, оказывается, есть дети.
– Потому что не верят, что пить брошу. Уж сколько раз обещал, клялся, заверял. А потом все одно… – он махнул рукой. – Репутацию, стало быть, заслужить трудно, потерять легко. А с таким реноме как у меня, долго придется работать на карму.
При последнем слове я вздрогнул. Будто сосед сейчас говорил не о себе, а обо мне. Однако продолжал молчать. Перебивать изливающего тебе душу человека нельзя. Второго такого шанса может и не представиться.
– Мне теперь можно доказывать все только делом. Я вот и начал. В ЖЭУ плотником устроился. На тринадцать тысяч никто не идет. А мне хоть вспомнить, каково это, работать. Руки, слава богу, тем местом вставлены. Может, что и получится. Да и вообще, стал больше физическим трудом заниматься.
– Это здорово, – сказал я, так и не понимая, чего он хочет от меня.