— Нам нужно подумать, обсудить…

— Конечно. Надеюсь, пяти минут вам хватит, хотя я, честно говоря, не представляю, о чём тут можно думать и что обсуждать. Мы, коммунисты, Елена Петровна, должны помогать друг другу — правильно?

Раздались короткие гудки отбоя.

— Это Ярцев — сука! — тут же догадался Егор.

— Да похер, — привычно бросил Клочков, копаясь в недрах своего рюкзака. — Держите.

Он протянул изогнутый защитного цвета армейский котелок с крышкой.

— Это что такое? — удивился Егор.

— Ваши камушки. Доля честная, я не крыса. Дальше каждый выплывает по-своему. Расход, в общем: по мастям и областям.

— Соскочить решил?

— Как говорил наш общий знакомый Пика: рано или поздно наступает момент, когда каждая овца в стаде начинает думать о своей шкуре. Сравнение с овцой не радует, но сама мысль дельная.

В его руке оказался уже знакомый СПС.

— Эй, ты чего? Ствол убери! — вырвалось у Егора.

— Не ссы, малой. Это я, чтоб у тебя дурных мыслей не возникло. Береги жену, мусор, и удачи вам…

Он ловко выскочил из машины, закинул рюкзак за спину и, спрыгнув с дороги, легко потрусил через поле в направлении видневшегося невдалеке леса.

— Вот же мразь. Тварь уголовная, — с неприкрытой ненавистью сказала Лена, — Я тебя давно предупреждала. Глянь, чё там с бриллиантами, а то с него станется…

Егор осторожно снял крышку с котелка. Внутри лежал старенький потёртый кнопочный телефон. На экране в черновике сообщений было написано: «Нас слышат. Камера? Выкуп в лес. Недалеко».

— Да вроде всё здесь. Один хрен не хватит. Тут миллиона на три, ну, может, чуть больше.

— Ты собрался вот так просто отдать кому-то все наши деньги? С ума сошёл?

— Есть другие предложения? Сесть на пожизненное?

— Я не знаю. Ты мужик — сам думай, а мне волноваться нельзя.