Вроде бы она сказала это совершенно буднично, но короля явно проняло. Сидел тихо, как мышь под веником. Мрачный взгляд второго солдата в пятнистом мундире, расположившегося напротив, красноречивее любых слов говорил о том, какая судьба ждёт Карла, если действительно приближается шведский отряд. Тут королевский статус не только не спасёт, но и, напротив, станет причиной неминуемой гибели.

А в том, что рука не дрогнет, никто не сомневался. И эта уверенность пугала Карла сильнее всего, хотя до сих пор он полагал себя бесстрашным человеком.

Ожила рация:

— Порядок, это наши, — доложил Вадим. — Выдвигайтесь.

— Принято… Свои, Матвей! Поехали! — крикнула Катя.

Она видела, как выражение обречённости на лице Карла сменилось облегчением и раздражением, замешанными на густом, ядрёном высокомерии. Его не заинтересовала даже портативная рация из будущего — вещь, на которую обычно косились все «аборигены» без исключения. Необучаемость и высокомерие этого субъекта просто потрясали.

— Гриша, дай мне мундир! Ну пожалуйста!

— Да отвяжись ты! Не могу я тебе форму выдать, приказа не было. Вот будет приказ — выдам оба комплекта, а так — и не проси даже!

— Ну дай мундир! Ежели по мне нет, так я перешью.

— Ксюха, ты грамотная?

— Да откуда мне, в деревне жила. Грамоты не ведаю.

— А у нас все грамотные. Приказ такой, неграмотных не брать.

— Тогда научи меня грамоте.

— Я что, учитель? Я сам ещё учусь, если хочешь знать.

— Тогда я буду учиться вместе с тобой.

— Вот прицепилась… Ладно, поговорю с командиром.

Деревенская девчонка неожиданно натолкнула «немезидовцев» на дельную мысль. С лета к ним прибилось некоторое количество местного народа. Все до одного ижоры, плохо говорившие по-русски — пяток старух и при них некоторое количество детей, полных сирот. Эти люди чудом уцелели после шведских «зачисток», и с ними надо было что-то делать. Возвращаться им некуда и не к кому. Бабки, когда немного улеглась скорбь от потери близких, взялись стирать, шить и кашеварить, к тому же делу приставили практически всех девочек. Мальчишки — от десяти до пятнадцати лет — обихаживали упряжных лошадей, которых подразделение нахватало у шведов, и все как один просились воевать. Точнее, четверо мальчиков и одна девчонка — Ксения, Иванова дочь, как она представилась. Вдохновившись примером Кати, юная ижорка надоедала «немезидовцам» настойчивыми просьбами. То научите её стрелять, то дайте хотя бы мундир. Но идея учить этих сирот грамоте показалась стоящей.

Отдельным приказом в «Немезиде» из «детей полка» был сформирован учебный взвод, командиром которого назначили «старослужащего» — Гришу. Цель — не только занять малолеток полезной работой, но и научить грамоте, арифметике, географии, истории и основам военного искусства… Надо ли говорить, что настырная Ксюха, готовая драться с кем угодно за право попасть в «учебку», тоже была в неё зачислена? Пусть учится. Зато от неё будет меньше головной боли.

Да, и она наконец получила заветный мундир. Сияла, как начищенный пятак.

В своё время шведы вовремя подсуетились и отобрали у ослабевшей в Смуте России земли от Балтийского моря чуть не по самый Новгород. Во всяком случае та глушь, по которой сейчас путешествовал импровизированный кортеж короля, насколько помнила Катя, считалась Швецией вплоть до окончания Северной войны. То есть по факту до 1721 года. А в её времена это была самая что ни на есть Ленинградская область. Другое дело, что здесь границы были нерушимы и непроницаемы разве только на картах. Езди где хочешь и куда хочешь, достаточно предъявить на «шлагбауме» подорожную и внести сумму сбора. Если не пользуешься дорогами, так можно без любых виз хоть до Португалии добраться. А если вовсе идёшь с армией, то и пограничные посты на дорогах не проблема.