— Думаю о будущем, — невозмутимо сказала Катя. — Причём, самом о ближайшем. Я о той куче денег и бумаг, которую мы уволокли у шведов. О документах речи нет, на них все давно рукой махнули, а вот за деньги скорее всего начнётся торг.
— Вот ты и расстараешься, чтоб торг за те деньги нам принёс больше выгоды, нежели сами деньги, — вот умел Пётр Алексеевич сразу «запрягать» в дело того, кто имел неосторожность сделать рацпредложение. — Поедешь в Данию, да не просто так, а в качестве переговорщика. А чтоб ненужных разговоров с того не было, прежде пойдёшь под венец с Автономкой Головиным. Он меня словно крепость уже пять лет осаждает, твоей руки без конца просит. Фамилии знатной, урону чести не будет.
Катя не успела даже открыть рот, чтобы заявить, что этот матерщинник — Автоном Головин — ей и даром не нужен, как в разговор вмешался скромно молчавший доселе Меркулов.
— Прости, твоё величество, — негромко, но твёрдым, уверенным тоном заговорил Алексей. — За Головина Екатерина Васильевна не пойдёт.
— Отчего это? — Петра неподдельно удивил такой поворот беседы.
— Я прошу её руки, государь.
— Смелый ты человек, Алексей Фёдорович, — Пётр, судя по его тону, снова начал свою игру в «испытай на прочность». — Ладно бы — солдат-девицы не испугался. Но мне перечить?
— Хоть бы и тебе, государь, — Меркулов по-прежнему был спокоен. — По твоему же указу о свободе брака года одна тысяча семьсот первого[108] от Рождества Христова Екатерина Васильевна имеет полное право отказать Головину, коего ты ей сватаешь.
— Ишь, хитрец, вывернулся, — усмехнулся Пётр Алексеич. — Остаётся у Катьки спросить, откажет ли она Автоному Михалычу, чтоб тебе согласие дать.
— Конечно, откажу, — по-прежнему невозмутимо произнесла Катя, скрывая под спокойствием желание рассмеяться. — Там большие проблемы с целеполаганием: он пять лет осаждал не ту крепость.
Хохот, раздавшийся после этих слов, услышали, должно быть, даже во временном лагере пленных шведов под Семёновкой…
Интермедия
…Эта публикация за подписью «русской девы» наделала немало шума в европейской прессе. Девица, до сей поры пробовавшая остроту своего пера лишь на шведском короле, обрушилась с едкой критикой на союзника России — Саксонию. Вернее, на чрезмерно гибкую политику её курфюрста в отношении политической сатиры.
«…Сказать о слоге сего, простите за выражение, произведения искусства, нечего — за отсутствием самого предмета. Что же до содержания, то автор, описавший реку Днепр, требующую напоить её русской кровью[109], изволил явить публике ярчайший образец дремучего невежества и исторической дикости. Это всё равно, как если бы Рейн воззвал пролить в его воды немецкую кровь. Примечательно, что сей плод графомании был издан в Дрездене по заказу шведского королевского дома на французские деньги. Оформление недурное, бумага и печать слишком хороши для подобной однодневки. Но на талантливого автора бюджета уже не хватило, наняли кого подешевле. Либо, что вероятнее, одарённые стихотворцы попросту отказались браться за дурно пахнущий политический заказ. В результате получился эдакий отменно отпечатанный трактирный анекдот, в свете коего понятие „идиотизм“ заблистало новыми гранями…»
Читая это, Август понял, что чувствует карточный шулер, пойманный с краплёной колодой. Небольшая любезность, которую он хотел оказать шведам в качестве аванса за некоторые их ответные шаги, рисковала обернуться политическим скандалом. Саксония формально всё ещё находилась в состоянии войны со Швецией, хотя вовсю шли переговоры о заключении мира. Да и русский посол князь Трубецкой наверняка изволит выразить недовольство своего государя по поводу недружественных шагов. Хотя…
Всё по своим местам должна расставить генеральная баталия, встреча Карла и Петра на поле сражения. Честно сказать, Август ставил на шведа, так как знал, на что способна его армия. Русские пока неплохо проявили себя в оборонительных сражениях и мелких стычках, однако нет у них опыта встречного боя. Посему заигрывания со шведами придётся продолжать. Ничего личного, это политика.
— Ваше величество! Ваше величество!
Ах, этот пройдоха Пфингстен… Что с ним? Запыхался? Он как будто бежал сюда со всех ног.
— Что там? — король отложил неприятное чтение в сторону.
— Гонец из России, ваше величество! — затараторил Пфингстен. — Поразительные новости! Царь Петер наголову разбил Карла Шведского в генеральной баталии у города Полтава!
— Вы не шутите? — густые брови короля поползли вверх.