Когда шальное ядро наповал уложило лошадей, возивших носилки, Карл только посмеялся, заявив, что раз он уцелел, то его хранит сам Бог. Оставшиеся в живых драбанты подняли это «кресло» на плечи и носили короля вдоль рядов второй линии, чтобы воодушевить шведов.

Когда в правый фланг врубилась русская конница под началом Меньшикова, а левый, атакованный с фронта русской гвардией, попал ещё и в «огневой мешок» егерей, Карл сделал ставку на своих драгун. Начался конный бой, где шведы тоже могли кое-чему поучить русских.

Но когда сломался пехотный строй, а чудом уцелевшие каролинеры побежали, когда ещё одно ядро убило носильщиков Карла и тот оказался бессильно лежащим на земле — король наконец понял, что Бог отвернулся от него.

— Шведы!!! — заорал он, едва двое драбантов подняли его на плечи. — Стойте, шведы!!! Сражайтесь!!!

Но шведы его уже не слышали. А генерал Крузе с расширенными от ужаса глазами приказал посадить короля в карету и немедленно увозить отсюда. Напрасно Карл угрожал генералу судом: тот тоже ничего уже не слышал.

«Тебя же предупреждали, — Карл словно раздвоился — и другая его половина, трезво оценив обстановку, размышляла совершенно спокойно. — И сторонники, и враги. Ты не услышал. Так чего же ты теперь ждёшь от шведов?»

Он ещё пытался противиться драбантам, усаживавшим его в карету, но затем смирился с судьбой. Если всё так обернулось, следует подумать о том, что ещё можно спасти.

Там, у города, стоят резервы. С ними можно будет хотя бы уйти, избежав нового позора[104].

…Здесь шла своя Полтавская баталия. Малая, но — часть той, великой.

На великом и малом полях этого сражения сказали своё слово не только егеря, устроившие шведам фирменный огневой мешок, но и простые пехотинцы. «Сам погибай, а товарища выручай» — не было фигурой речи. Русские солдаты и там, и здесь показали, что умеют сражаться в общей свалке не каждый сам за себя, а малыми звеньями, прикрывая друг друга. И непобедимые доныне каролинеры не выдержали такого напора. Сломали строй и… побежали с поля.

И с большого, и с малого.

На обоих полях Полтавской битвы рождалась совершенно новая русская армия, которая, сама того не зная, в течение пяти лет впитывала в себя боевой опыт трёх веков иного мира. Вроде бы звучали те же имена, шли в атаку те же полки, плескались по ветру те же знамёна, но выучка и настрой были иными.

Исход дела решили не одни лишь порох и свинец, железо и бронза. Исход баталии в итоге решили люди.

Весть о тотальном и феерическом разгроме шведов пришла сюда вместе с пехотинцами Ренцеля, подошедшими на подмогу полтавскому гарнизону. Их удар добил остатки седерманландцев, крунубергцев и королевской гвардии, а плотный ружейный огонь отогнал шведскую конницу, с которой уже сцепились насмерть белгородские драгуны.

Осада Полтавы, длившаяся в этой истории всего неделю, завершилась. А трофеем участников «малой Полтавской баталии» стала куча сундучков, набитых серебром и золотом. Здесь и на первый взгляд было много, слишком много денег для отдельно взятой армии, даже королевской. Видимо, Карл Карлович даром времени не терял, «прихватизировал» в Польше и в Малоросии всё, до чего мог дотянуться.

— Нихрена ж себе они пограбили, — озадаченно сказала Катя, когда офицеры, выставив охранение, бегло осмотрели содержимое тех сундучков. — Да тут годовой бюджет Швеции, не меньше[105].

В этом бою она заработала ещё пару скользящих ударов шпагой, а кафтан пришёл в полную негодность, будучи изорван шведским штыком. Хорошо, что и сама умела уворачиваться, и рядовой Новиков молодец. Прикрывали друг друга, и в итоге хоть и ранены, но живы. А их противники — не очень.

Мелькнуло воспоминание: богато отделанный мундир офицера, его перья на шляпе… Швед был отменно здоров и силён, прекрасно владел шпагой. У неё, ослабленной прежними и новыми ранами, были против него весьма невеликие шансы. Но багинет рядового Новикова пробил шикарный сине-жёлтый мундир прямо против сердца — когда офицер изрядно потеснил солдат-девицу с явным намерением вскорости её добить… И она затем отплатила рядовому взаимностью, ударом своего верного ножа уложив каролинера, собравшегося заколоть Новикова штыком в спину.

«Сам погибай, а товарища выручай».

После боя Катя подарила Новикову этот нож — на память. А тот отдарился отличным трофейным кинжалом, снятым с убитого шведского офицера.