Англичанин взял спичку из коробки, лежавшей рядом с кальяном старика, поджег бумагу и уронил на бетонный пол.

– Мотешакерам, – бросил он, уходя.

Завтра вечером – это слишком поздно. К завтрашнему вечеру он собирался покинуть страну. Брайан вспомнил камеры слежения в аэропорту и провел рукой по лысой макушке. Ощутил измененную форму носа. В центре базара было очень тепло.

– Брэд Адамс, приятель, рад тебя видеть. Я только что узнал, что ты на борту, – поздоровался однозвездочный генерал ВВС в обтягивающей зеленой летной форме. – Поздравляю с удачной карьерой. Моя, как видишь, застопорилась. Дослужился до бригадного генерала и застрял. Но это мой самолет. Давай покажу что здесь и как. Прости, не могу предложить более достойного помещения для вице-адмирала; передний отсек занял босс.

Адамс покосился на нашивку на форме летчика и вспомнил Джорджа Дюка, с которым познакомился, когда учился по обмену в Авиационном институте[71] в Алабаме. Они оба поднимались по служебной лестнице: он готовился стать флотским капитаном, Дюк – полковником ВВС. А на базе жили в соседних домах. Адамс встал со скамьи в хвосте самолета.

– Твою дочку звали Шондра, моя Джекки постоянно к ней бегала.

– Да, жена была недовольна такой интернациональной дружбой. Она немного старомодна. Недавно Шондра сделала меня дедушкой. Боже, я сразу почувствовал себя старым. Ну что, пойдем на экскурсию? – Дюк повернулся к двери в перегородке. – Эту крошку недавно переделали. Она хоть и осталась прежним «Боингом 747–200», но словно родилась заново: перебрали шпангоут, поставили новые двигатели, системы управления и компьютеры. Во время «холодной войны» этот самолет предназначался для управления ядерным сражением с высоты. Мы могли запускать межконтинентальные баллистические ракеты прямо из кабины. Разумеется, можем и теперь, но не это наша основная задача. Мы командный мобильный антикризисный пункт. Хотя до сих пор называем самолет боевым штабом, а я – его начальник. Но в основном летаем по заказу Федерального агентства по управлению страной в чрезвычайных ситуациях,[72] например в зону ураганов для обеспечения временной связи.

Кабина боевого штаба была наполнена панелями управления, компьютерами и передатчиками. Сиденья, словно коконы, крепились к потолку. Посты освещались неярким светом, тихо гудели система кондиционирования и работающие на большой высоте двигатели. Только несколько кресел были заняты; Адамс заметил, что многие члены команды отдыхали в заднем салоне.

– Скоро встретимся с танкером КС-10 для дозаправки. Тебе будет интересно посмотреть, как в воздухе спариваются два огромных «Джумбо». Когда начнем заправляться, я провожу тебя наверх. – Дюк шел дальше по длинному фюзеляжу. Вскоре они попали в небольшое помещение, где, судя по всему, проводили брифинги и совещания. – Это «Сидячая комната», поскольку здесь больше нечем заниматься, как только сидеть. Шучу. Она как бы моделирует Оперативную комнату Белого дома. – В помещении не оказалось ни одного человека.

– Здорово, Джордж, – одобрил Адамс, опускаясь вслед за генералом в одно из просторных кожаных кресел, закрепленных вокруг блестящего полированного стола. – Но скажи мне вот что: почему министр обороны решил лететь в Турцию на вашей машине?

– Мы же должны куда-то летать. Если бы не он, то выписывали бы по сорок часов кряду восьмерки над Оклахомой. В конце концов этот самолет построен именно для министра обороны. Президент вряд ли когда-нибудь им воспользуется. Даже во время кризиса он предпочтет «ВВС-1» или укроется в одном из бункеров. Министр обороны обладает точно такими же полномочиями, как и главнокомандующий, – может распоряжаться любыми войсками и даже отдать приказ о применении ядерного оружия. Если что-то произойдет, пусть лучше он будет на нашем борту, чем на каком-нибудь обычном 757-м с двумя спутниковыми каналами. И еще, Брэд, это производит впечатление. Другие министры обороны НАТО прилетят в Турцию на «Гольфстримах» или других обычных самолетиках, а наш – на бело-голубом 747-м, на борту которого крупными буквами написано «Соединенные Штаты Америки». Это не «ВВС-1», но что-то в этом роде.

– В этом есть определенный смысл, – рассмеялся Адамс. – Кроме того, он намного удобнее того самолета, который мы купили, чтобы развозить конгрессменов на тусовки по всему миру.

– Министру Конраду нравится, – расплылся в улыбке Дюк. – Он зарезервировал нашу птичку на следующие четыре недели. Из Турции мы летим в Египет, а дальше – маршруты с неопределенными пунктами назначения. Вроде бы повезем авиационные карты и планы аэропортов на Аравийский полуостров. Как тебе такая перспектива?

– Если занесет в Бахрейн, забегай. Устрою тебе экскурсию по моему командному пункту. Он длиннее твоего, не такой красивый, зато лучше плавает. – Адамс задумался, какие пункты назначения могут быть у самолета Дюка на Аравийском полуострове.

В салон вошел майор Чан:

– Адмирал Адамс, министр сейчас вас примет.

Он провел Брэда через еще один зал для заседаний, и они оказались у двери с табличкой «Управление командованием вооруженными силами США».

– Кабинет министра за углом, – объяснил майор.

– Брэд! Брэд Адамс, это вы! – В узком коридоре появился Генри Конрад и протянул руку. Она оказалась крепкой и мозолистой. На министре были кожаная летная куртка, голубая хлопчатобумажная рубашка с пуговицами до пояса и брюки цвета хаки. Выглядел он так, словно собрался на пятидесятую годовщину учеников подготовительной школы. – Заходите. Еще не поели? Я как раз собрался перекусить. Присоединитесь?

Каюта министра обороны оказалась небольшой – со столом на двоих, двуспальной кроватью и целой стеной плоских экранов и телефонов. На одном из экранов была представлена карта, по которой медленно двигался белый силуэт самолетика. На других – темные контуры облаков: вид прямо по курсу и непосредственно под фюзеляжем «боинга». Стол был накрыт на двоих, металлические крышки не давали блюдам остыть.