Они, вероятно, уже начались — инцидент с Адамсами.

И, вероятно, Большая Мама недаром отдает патрульник Адамсов этим Штепселю и Тарапуньке.

И, скорее всего, они отличные ребята.

А красавчик Маллиган — так просто душка.

— Вопросы будут? — спросил бригадир Бояринов напоследок.

— Кто вас так назвал, кэп? — с огромным интересом спросил Дон. — Дон… Донапри… Ну, вот это слово?

— Моя бабушка-людоедка, — ответствовал бригадир. — Еще вопросы?

Збышек отрицательно мотнул головой.

— Никаких больше, — сказал Дон. — Можно идти?

— Выметайтесь. И чтобы я вас, блин, здесь не видел без гребаной крайней необходимости. А, тарах-тах-тах, совсем забыл! Обед — через полчаса в столовой, в блоке “Д” — это здесь же, в штабном корпусе. Предупреждаю — обед дерьмовый. Кормят вообще дерьмово, что-то с поварами… настройщик у меня был, вольнонаемный, дембельнулся… Так что, если есть большие деньги, можете питаться в китайском ресторане неподалеку от двенадцатого шлюза. Траханное барахло автоматического приготовления — в любой момент с доставкой по вашим комнатам. Будьте здоровы, Школяры!

— И вам, кэп, тем же самым по тому же месту! — хором сказали Збышек и Дон.

На обед они не пошли, а отправились прямиком в ангар-65 у взлетной полосы Десять, где, по словам Бояринова, находился средний патрульник “Карраско”, отныне бывший в их распоряжении.

До ангара, отстоящему от апартаментов бригадира Бояринова на полтора-два километра сложнейшей архитектуры и топографии, они добрались с комфортом, на колесном автопогрузчике, который подхватил их чуть ли не у самого шлюза штабного корпуса шипоносца.

— Я вас раньше здесь не видел, — сказал рыжий улыбчивый водитель, вертя баранку направо и налево. Автопогрузчик, едущий порожняком, с необычайными легкостью и изяществом лавировал в коридорах, запрыгивал в грузовые лифты, вскарабкивался по пандусам, скакал через комингсы и с удовольствием мигал огнями и бибикал сигналами. — Новички? Сегодня приехали?

Дон кивнул.

— На курьерском.

— Яссено! Что ж — пилоты? — улыбнулся водитель еще шире.

— Пилоты, — сказал Збышек. — А чего ты улыбаешься? Что-нибудь не так?

— А я всегда улыбаюсь. Привычка такая. Еще с Принстона-20.

Збышек и Дон переглянулись. Принстон-20 был тюрьмой для особо опасных преступников.